Люди сороковых годов

На другой день я проснулся поздно разбуженный какими-то веселыми криками, доносившимися со двора. Выглянув в окно, я увидел, как разведчики, увешанные орденами и медалями, ловили пчелиный рой, вылетевший с соседней пасеки, — их руки истосковались по мирным занятиям. Стояло яркое, безмятежное летнее утро. Земля подсыхала после обильного дождя. Над широкой поляной звенел жаворонок. Хмурый лесник, ругаясь вполголоса, разбирал кирпичный очаг, который гитлеровцы сложили у стены его хаты, под склоном соломенной крыши, — им было наплевать, что солома могла загореться, спали они не в хате, а в своих фургонах…

Подгорбунский сидел у стола и стругал своей финкой очередную палочку. Увидев, что я проснулся, он протянул мне толстую, прочно переплетенную тетрадь.

— Вот он, гроссбух Фоменкова… Может, пригодится тебе? Романтики, конечно, маловато, зато точность какая!..

Я взял в руки тетрадь. Она и впрямь велась, как какой-то бухгалтерский гроссбух — в ней были и дебет, и кредит, только объекты этого учета необычны: речь шла о человеческих жизнях, и за каждой строчкой были какие-то драматические, иногда горестные, иногда радостные события.

Фоменков, видать, был очень исполнительным и трудолюбивым человеком, и он подбивал итоги после каждой операции. Сводка выглядела так:

Итоги операций разведроты гвардии старшего лейтенанта Соколова с 5.07. 43 г.

1. Взято в плен с 5.7.43 г. по 30.8.43 г. 363 чел., в том числе офицеров 86 чел.

2. Взято в плен с 20.12.43 г. по 30.1.44 г. 809 чел., в том числе офицеров 26 чел.

3. Взято в плен с 21.3.44 г. по 10.5.44 г. 535 чел. в том числе 2 полковника, 2 подполковника и еще 202 офицера.

В этом гроссбухе аккуратно регистрировалось выполнение каждого боевого задания. Мое внимание привлекла одна из записей:

29.3.44 г. Состав разведгруппы: 27 человек, с двумя танками. Командир разведгруппы: Подгорбунский. Район или направление действий: Эзержаны, Тлумач, Тысменица, район Станислава. Результаты: уничтожено 4 танка Т-4, 1 «тигр», 8 бронетранспортеров, 2 самоходных орудия, много автомашин с различным грузом и повозок, захвачено 19 стопятимиллиметровых орудий, 3 зенитных пушки, взято 6 складов, из них 4 продовольственных.

В бою группа понесла потери, а ее командир Подгорбунский вышел из строя.

Эти цифры показались мне невероятными, и я потом откровенно сказал об этом командиру роты. Он неохотно откликнулся: «Верить или не верить — ваше дело. Но это официальная отчетность роты. Я не поручусь, конечно, за каждую цифру, но, в общем, наша статистика очень точно отражает дух тех чертовых дней.

Сколько живы будем, мы их не забудем. Я до сих пор не понимаю, как тогда выстояли… Вероятно, именно потому, что наши люди делали то, что теперь отражено в этой невероятной статистике…»

Я долго беседовал с Подгорбунским и другими, оставшимися в живых, участниками этой операции и вот могу теперь о ней рассказать…

Разведчики отдыхали после своего удачного рейда на Бучач в Чорткове, когда был получен приказ — срочно прибыть в Городенку. Там в десять часов вечера 28 марта Подгорбунскому командование поставило новую задачу обогнать ведущую наступление 21-ю гвардейскую механизированную бригаду, выйти на Эзержаны; следовать далее, ведя разведку и нанося удары по тылам противника, и достигнуть Станислава. Задача была очень ответственная противник усиливал сопротивление, подтягивал резервы, и разведчикам предстояло проявить всю свою находчивость, изобретательность и энергию, чтобы успешно выполнить приказ.

На этот раз в распоряжение Подгорбунского были предоставлены танки лейтенанта Шляпина и Лисицкого, с которыми он познакомился и подружился в Бучаче: Висконт к этому времени был назначен командиром роты, а у Васильченко танк получил повреждение. Автоматчики и саперы были те же, что и раньше; в общем, это был хорошо сработавшийся, дружный отряд.