Люди с платформы № 5

– Дорогой, а я и не прошу тебя об этом, – сказала Кандида. – Я просто сообщаю тебе, что дальше наши пути расходятся. Потому я и стала тщательно разбираться с состоянием наших финансов. Мы купим тебе квартиру где-нибудь неподалеку отсюда, чтобы совместно воспитывать детей. Мы же можем подойти ко всему цивилизованно, как взрослые люди? Последовать примеру Гвиннет Пэлтроу и Криса Мартина. Незачем тратить твое выходное пособие на дорогих адвокатов и судебные баталии, а уж тем более использовать детей как пешек во взрослой игре.

Пирсу вспомнился мертвый голубь. Знак судьбы, брошенный разлагаться в контейнер для компоста. Он почувствовал себя этим голубем, счастливо летевшим навстречу будущему, которое виделось ему в розовых тонах. Он летел, не подозревая о стене из толстого, непроницаемого стекла. И теперь, врезавшись в стену, он падал вниз, недоумевая и истекая кровью. Но почему Кандида так спокойно говорила обо всем этом? Сомнительно, чтобы в ее дальнейшие планы входило стать матерью-одиночкой, живущей исключительно на скромные алименты.

Туманный образ, мелькнувший в мозгу Пирса, постепенно сложился в четкую, цельную картину.

– Значит, ты уже подготовила себе пути отхода? – спросил он, ощущая почему-то не злость, а усталость, хотя позже наверняка появится и злость. – И кто же он?

– Ты его не знаешь, – ответила Кандида, разглядывая свои ногти с безупречным маникюром.

Это были ногти жены преуспевающего банковского служащего. И теперь они впивались в спину тому, кто пришел на смену преуспевающему банковскому служащему. Вернее, человеку, некогда бывшему таковым.

– Этот мужчина появился еще до того, как все произошло? Я почти уверен.

– Да будет тебе, – отмахнулась Кандида. – Девушка всегда должна иметь «план Б». Это была всего лишь глупая интрижка, которая такой бы и осталась, если бы твой эгоизм не разметал в клочья нашу прежнюю жизнь.

– Кандида, ты не можешь так со мной поступить. А как же клятвы, которые мы приносили? «В горе и в радости, в богатстве и в бедности»?

– Если ты собрался переместиться в плоскость высоких моральных принципов, что само по себе невыносимо скучно, не забывай, как ты месяцами врал мне, каждый день надевая костюм и «отправляясь на работу». Мало того, ты, словно азартный игрок, просадил деньги за школу и детский сад наших детей. Да если бы не я, мы бы лишились всего.

– А как же дети? – спросил Пирс. – Они ведь нуждаются во мне. И я тоже нуждаюсь в них.

– Знаю, – спокойно кивнула Кандида. – Но теперь ты будешь видеть их даже чаще, чем раньше. Сам помнишь, как ты прежде был загружен. Добавь к этому продолжительные учительские отпуска! И потом, помогай им с домашними заданиями сколько душе угодно. Ты же знаешь, я терпеть не могу этим заниматься. Раз уж ты подался в учителя, нам теперь не придется тратиться на репетиторов. А если ты получишь работу в достойной школе, тебе даже могут сделать скидку на оплате за обучение там Минти и Тео. Как видишь, во всем есть и позитивная сторона!.. Ладно, пойду-ка я спать. Утром обсудим дальнейшие шаги.

Кандида отодвинула стул и встала, оставив его в окружении грязных тарелок и остатков разрушенной жизни. В раковине вяли белые розы, которые Пирс забыл вынуть из целлофановой упаковки. Подойдя к двери, Кандида обернулась и со смехом проговорила:

– А знаешь, что сказал мой папа, когда я собралась за тебя замуж? «Ладно, для начала сойдет, а потом можно поискать себе вариант получше».

Оказывается, за красивой внешностью скрывалась жесткая, расчетливая женщина. Пирсу до сих пор не верилось, что это так. Сдери с нее человекоподобную оболочку, и обнаружишь Терминатора.

Ему снова вспомнился тот день, когда отец Кандиды вел ее к алтарю. Пирс уже тогда понимал, что взваливает на себя непосильную ношу. При всем своем положении он не стоил этой женщины. С тех пор Пирса не покидал страх, что однажды Кандида уйдет от него. Как и банковские охранники, явившиеся к нему с пустой картонной коробкой, это был лишь вопрос времени.

Айона

19:35. Хэмптон-Корт – Уимблдон

– Дорогая, стой спокойно, – велела Айона. – Мамочка не хочет, чтобы шампунь попал тебе в глазки!

Лулу, задыхавшаяся в аромате лаванды, смотрела на хозяйку. «Прошу поскорее избавить меня от этой унизительной процедуры», – говорил взгляд собаки.

Айона вытащила свою любимицу из ванны, завернула в светло-розовое махровое полотенце и понесла в спальню, где Лулу ожидала сушка шерсти феном.

Для женщины, официально считающейся безработной, Айона была предельно занята.

Она потратила столько времени, помогая Марте осваивать роль, что, если бы Ромео вдруг попал в какой-нибудь жуткий переплет и лишился голоса, а то и конечности, она легко смогла бы выступить вместо него. Хотя костюмерше в этом случае явно пришлось бы попотеть.