За две недели мы отремонтировали сарай, починили забор, расчистили и привели в порядок двор и сад. Я сколотил нехитрую беседку, и по вечерам, уставшие и довольные, мы отдыхали в ней. Молча сидели мы, поглядывая на плоды нашего труда. Старуха не любила много говорить, и я не нарушал ее величавого безмолвия. Да и зачем слова? Мы понимали друг друга без слов, нам все было ясно. Когда сердце поет, слов не нужно.
Мария Соломоновна, не выдержав отчуждения, однажды подошла к нам, виновато присела рядом и молча поставила нам на колени тарелки, полные сочных фруктов.
…Уезжал я через неделю. Дела звали в путь. Бодрый, окрепший, простился я с хозяевами. Бабушка и внучка проводили меня до калитки. Мария Соломоновна прослезилась.
— Извините, если что не так…
— Все так, все так, — ответил я весело. — Советую вам устроиться на работу. За домом посмотрит бабушка.
— Я уже сама думала об этом, — смутилась Мария Соломоновна и опустила голову. Старуха кивнула головой, промолвила, как всегда коротко:
— Работай.
Потом подошла ко мне, положила свои добрые трудовые руки на мои плечи и тихо сказала:
— И ты работай. Иди! — и ласково подтолкнула меня.
Я обнял мать моряка и вышел на дорогу. Дорога эта вела к Труду.