Люди, которых не было

Эван позволил мне уткнуться ему в плечо, так как у меня совсем не было сил бороться с нахлынувшей на меня бурей противоречивых чувств и мыслей. Я не знала, что мне делать: возвращаться домой одной, предоставив ангелам и дальше бороться за жизнь моей подруги, или же оставаться тут и быть рядом с ней, когда она снова придет в себя. Как я могла ее бросить, когда мы всегда были вместе? Но, с другой стороны, Эван прав – я ничем не могу ей помочь, а он сделает все для того, чтобы спасти ее, уж в этом я успела убедиться. В чем я точно была уверена: на земле я нужнее, чем тут, и хоть мне меньше всего на свете сейчас хотелось покидать этот дом, в котором я впервые обрела покой и чувство полной защищенности, зов долга был сильнее. Оставалось набраться сил и смириться с неизбежной необходимостью расстаться с Кейтлин на время. Кто знает, предоставиться ли нам шанс увидеться снова: вернется ли в этот мир она, и выживу ли в новых сражениях я.

Эван мягко придерживал меня за талию, не пытаясь заговорить или утешить меня. Он просто дал мне время прийти в себя. Любые слова были бы излишне – в моей голове и так был ворох мыслей. Мы еще простояли так какое-то время, но потом я почувствовала слабость в ногах, и меня начала бить мелкая дрожь. Естественно, Эван тут же это заметил, поэтому он успокаивающе погладил меня по голове и прошептал на ухо:

– Даже сильным и мужественным воительницам требуется отдых.

– Да, я знаю.

– Тогда пойдем, – и он потихоньку отвел меня в спальню и напоил чаем, который уже давно остыл, но мне было все равно – я уже не могла наслаждаться его вкусом. Я поблагодарила ангела за заботу и сказала, что готова ложиться спать.

– Ты уверена? С тобой все в порядке? – Эван смотрел на меня с явным недоверием.

– Настолько, насколько это возможно в данной ситуации. Я сейчас переоденусь и лягу в кровать.

Эван дотронулся до моей руки и облегчено подтвердил, что температура не повышена, значит, дрожь в моем теле – просто нервное волнение, которое скоро пройдет, стоит мне только немного успокоиться, а еще лучше – крепко уснуть. Я пообещала больше не предпринимать попыток самостоятельно вставать или выходить из комнаты без его сопровождения до тех пор, пока он не наведается ко мне утром.

– Думаю, эту ночь я могу оставить тебя одну, но мне будет сложно не знать, как ты себя чувствуешь столь длительное время. За это время я привык находиться рядом с тобой сутками напролет. Видеть твое лицо, которое сначала было искажено муками, но постепенно становилось все более и более спокойным. За последние два дня ты даже стала улыбаться, и я несказанно этому рад. Мне так приятно видеть тебя ожившую! Не плачущую, не кричащую в агонии. Иногда мне казалось, что я не перенесу этого – твоя боль становилась моей болью, также, как и сейчас твои переживания передаются мне, и я не могу спокойно смотреть на то, как ты мучаешься. Пожалуйста, отдохни этой ночью как следует. Тебе еще пригодятся твои силы.

Не знаю, то ли исповедь Эвана так тронула мою душу, то ли все накопившиеся эмоции дали о себе знать, но я почувствовала, как предательские слезы медленно побежали по моему лицу.

– Ну вот, я тебя расстроил. Прости, я не хотел… – Эван очень огорчился.

– Нет, нет, что ты! – поспешила я его успокоить, смахивая слезы с лица ладонью, – Это же слезы радости! На самом деле, Эван, я так рада, что встретила тебя. Если бы не ты… – я проглотила комок слез и переполнявших меня эмоций, – Я… Я не знаю, как тебя отблагодарить. Ты спас меня, и ты так меня поддерживаешь, и заботишься обо мне. Ты… наверное, ты просто мой личный ангел – я улыбнулась, – Как, наверное, глупо это звучит.

Эван широко заулыбался и облегчено сел на кровать рядом со мной.

– Хм, мысль быть чьим-то личным ангелом никогда не приходила мне в голову, но если речь идет о тебе, то я согласен!

Я так обрадовалась, даже не заметила, что слезы уже остановились, и что я улыбалась в ответ Эвану, согревавшего меня своим добрым взглядом. В этот момент я поняла, что совсем не хочу, чтобы он уходил. Мне стало так неспокойно от одной мысли о том, что предстоит ночевать в полном одиночестве. И как только я могла испытывать подобные страхи? Ведь я воительница, и ранее это чувство мне было просто незнакомо. Я могла переживать за свою подругу, за родителей, за друзей, но никак не за себя! А теперь я почувствовала себя уязвимой. В прежние времени меня бы это даже испугало – нельзя допустить даже мыслей о страхе и слабости, когда ты постоянно на войне. Но здесь и сейчас – в этом уютном доме ангелов – я могла себе позволить быть не воительницей, а обычной девушкой, и полагаться на помощь и заботу своего ангела. Искать его поддержку, когда она мне была необходима. И это не казалось мне постыдным. Да, на поле битвы я никогда не позволю себе страхов и сомнений, но наедине с тем, кому я могу довериться, мне это показалось естественным. Это было просто жизненно необходимо. И все же я понимала, что Эвану тоже нужно отдохнуть.