Люди как реки

«Так и должно быть». Спохватившись, он отошел от окна: не мог он позволить себе отвлекаться от мыслей домашних – насущных.

«Нужно немедленно уладить с Еленой, – продолжал он думать, торопясь. – Толком не разобрались, а последствия – вот они. Так нельзя».

«Она по крайней мере должна выслушать меня. Мне скрывать нечего, обо всем расскажу. И о Светлане – тоже. Сознаюсь, что Светлана была. Теперь ее не стало – ушла навсегда из моей жизни. Я больше не помню о ней, точно ее никогда не было. А то, что она говорит, может быть правдой – не исключено, что она беременна… Но кто сказал, что именно я причастен?..»

Он осекся – эта пустая мысль продолжения не имела, от нее муторно сделалось на душе. Невыносимый привкус предательства, путаницы ощутил Разов…

Чтобы отвлечься, он принялся высчитывать, успела ли Елена собраться и уехать к родителям. Она вполне может оказаться дома, и если теперь же позвонить и потребовать… Именно потребовать, чтобы она не смела никуда ехать. Самому отправиться к ней, объясниться, попросить прощения…

Он готов был унизиться. Он до яви представил себе тестя, его тихое настороженное равнодушие, неизменно причинявшее досаду. Этот немногословный человек одним своим присутствием вязал его по рукам и ногам, не оставляя надежды на волю.

«Но мог ли ты рассчитывать на иное? – думал Разов уныло. – Ты в женитьбу бросился, как в аферу, и все это поняли, за это тебя и казнят теперь. А то, что позже, узнав Елену, ты ее полюбил, не в счет…»

«И все-таки я выдержу, – подумал он, оживляясь и, точно путы, сбрасывая с души хитросплетения поспешных мыслей не до конца, – выдержу всем назло».

Он решительно подошел к столу директора, прочно уселся на удобный, обитый старой глянцевой кожей стул, потянул к себе телефонный аппарат, набрал домашний номер.

К телефону не подходили. Значит, Елена уже уехала. Скоро же она собралась. Разов подождал, слушая редкие глухие гудки, потом бросил трубку на рычаги.

Но опомнившись, взял ее снова и набрал номер родителей жены. На втором гудке трубку сняли, точно ждали его звонка и сидели у аппарата. Голос тещи был явно со сна, естественный, без обычного жеманства. Разов успел подумать с облегчающим злорадством, что вот и еще одному человеку по его милости будет теперь не до сна.

– Слушаю вас. Говорите.

– Здравствуйте, Ольга Сергеевна. Говорит Игорь.

– Здравствуй, Игорь. Что-то случилось?

– Да нет, ничего, не волнуйтесь. – Он помолчал, собираясь с духом. – Просто мы с Леной немного того… повздорили, понимаете? Теперь она едет к вам. – Тяжелое молчание повисло в трубке, слышно было дыхание тещи. – Я хочу попросить вас… Словом, поговорите с нею, пусть не делает глупостей…

– Вот оно что?.. – Теща задумалась ненадолго, переваривая новость, и решительно перешла в наступление: – А она что, собирается делать глупости? До сих пор мне казалось, что по глупостям главный спец у нас – это вы. Или не так?

– Да, да, – поспешно согласился Разов, выяснять отношения было бы теперь некстати, и отметил с неудовольствием, что теща легко перешла на вы. – Согласен, но… все, что ее обидело, незначительно – говорить не о чем. Так ей и передайте: говорить не о чем. Понимаете?

– Не очень, но ладно.

Она замолчала, он слушал. Наконец она заговорила, увещевая:

– Вы же знаете, Игорь, в каком она положении. Знаете, а, следовательно, должны вести себя осмотрительно. Разве не так?

– Так, – покорно согласился он.

– Вот видите, вы понимаете. Ну ладно, спасибо, что предупредили, я теперь готова к любым… новостям, хотя… Она не говорит нам, мы толком ничего не знаем о ее жизни с вами. Одно скажу определенно, вам, Игорь, очень повезло с женой. Но… мне всегда казалось, что вы неспособны ценить любовь и преданность Елены. Я удивлялась ее терпению. Это же кое-чего стоит, если я удивлялась. Как Димка?

– С ним все в порядке.

– И слава Богу, – сказала теща уже обычным своим деловитым кокетливым голосом. – Вы теперь где, на службе?

– Конечно. Где же мне быть?

– Звонят! Это Елена. Будешь говорить?

– Нет, не нужно. Потом.

– Тогда до вечера.

Строгие гудки отбоя плеснули в ухо.

«Дожить до вечера, – приказал Разов самому себе. – Всего-навсего дожить до вечера. И все встанет на свои места».

«А если это всерьез? – спросил он себя в отчаянье. – Если Елена настроилась на разрыв?»

«Не может этого быть, – возразил он себе, – не может нормальная женщина с двумя детьми на руках оставить мужа по пустяшной причине».

Очевидность последнего довода принесла облегчение и желание жить дальше. А жить предстояло очень интересно – директор, не скрывая, прочил его в преемники.

Скоро он станет хозяином этого муравейника. Именно в образе муравейника виделось ему училище. Он один станет решать, остальные же подчинятся или уйдут. И первым, кому придется туго, будет Раскатов. Ему припомнится все: постоянные выпады против, смешки исподтишка, издевки.