Люди и Ящеры

По приказу де Шамберетена семьдесят первый полк, потерявший накануне более половины своего состава, был выведен в тыл. Егерские эскадроны днем тоже отдыхали, но были предупреждены, что предстоит ночная вылазка. Из самых опытных солдат были отобраны две группы, которые, оставив лошадей, в сумерках поднялись на склоны гор справа и слева от пехотной позиции.

В середине ночи из ущелья донеслись глухие взрывы, послышались крики, стрельба, потом все стихло. Лазутчики вернулись почти под утро, – голодные, измученные, и не все. Погибли трое, больше десяти человек получили ранения. Но задачу свою выполнили, приволокли двух связанных ящеров.

В лагере мало кто спал. Множество саперов, артиллеристов, пехотинцев и егерей сбежалось посмотреть на первых пленных. Те невозмутимо проследовали между рядами любопытствующих, глядя большими бесстрастными глазами поверх голов. Грубая кожаная одежда на них была изодрана, губы разбиты, оба легко ранены, – один в плечо и кисть, другой в голову. Иржи слышал, как проходивший вслед за ящерами вахмистр Махач обронил:

– Настырные. Отбивались отчаянно. Даже кусались.

Пленников увели в штабную палатку, а в лагере проиграли зорю. Солдаты разбежались по своим утренним делам. У полевых кухонь быстро выросли очереди, все торопились поесть, пока не начался очередной приступ. Однако приступа не случилось. Весь день неприятель вел себя смирно.

– Отдыхают, что ли? – спросил Иржи.

Паттени покрутил головой.

– Что-то новое затевают, хвостатые. Им нужно спешить, лето ведь не бесконечное. А проблем с отдыхом у них нет, каждый день воюют свежие тысячи, этого у них хватает.

Очевидно, так думал не только он. К вечеру егерям приказали оседлать горные склоны, нависающие над флангами позиции. И не зря. В темноте небольшие группы ящеров пытались пробраться поверху, через скалы. Завязались короткие, но ожесточенные схватки. Опять очень помогли гранаты, но в ответ ящеры применили отравленные стрелы.

Иржи впервые видел, как падает лично им убитый ящер. И впервые погиб его товарищ по отделению. Добрый, симпатичный парень из Юмма. Стрела попала ему всего-то в ногу, даже и не попала, а так, царапину оставила повыше голенища, но оказалась отравленной. Пока прибежал фельдшер, бедняга закатил глаза, посинел, страшно выгнулся и перестал дышать. Противоядие уже не помогло. Тубокурарин, вспомнил Иржи. Промеха говорила, что этот яд вызывает паралич дыхательной мускулатуры. Паралич этот наступал в течение всего нескольких минут. В ту ночь их эскадрон потерял больше десяти человек. Только двоих раненых успели спасти. Ядовитые стрелы действовали почти безотказно.

– Что за сволочное оружие! – ругался джангарец Чимболда.

Парень он был смелый, холодным оружием, как и все джангарцы, владел превосходно, двух ящеров завалил в рукопашной. И как все смелые люди, презирал хитрые уловки.

– Наши штуцеры ящерам нравится не больше, – отозвался Паттени.

– Неужели ты их оправдываешь, сержант?

– Нет. Пытаюсь понять.

– Зачем? Бить их надо, и все тут. Не мы к ним полезли.

– Это верно, Бурхан, бить придется, сейчас выбора нет. Но и понимать полезно.

– И что же ты понял? – спросил Чимболда.

– Любое оружие является сволочным, а воюет каждый как может. Беда не в оружии, беда в самой войне.

Джангарец сплюнул.

– Разве можно отговорить рептилий от войны?

– Трудно, но можно.

– Сомневаюсь, – покачал головой Чимболда. – Они ведь решили всех нас уничтожить. Своими погаными стрелами.

– Значит, надо доказать, что это невозможно. С побежденными не договариваются.

– Это я и так знаю.

– Но вот потом предложить им мир.

– А если опять нападут?

– Опять воевать придется. И снова предлагать мир.

– Ну-ну. И до каких же пор?

– Да пока не согласятся.

– Э, скучать тогда не придется ни нам, ни нашим детям, – разочарованно сказал Чимболда.

– Другого пути нет.

– Может, и нет, но все равно стрелы у них сволочные, сержант.

15. Реки времени

Зал внизу постепенно наполнялся людьми. Большинство мужчин было в военной форме, а перед помостом в южной части зала выстроились солдаты. Все они были в фиолетовых мундирах, черных кирасах и шлемах.

Прозвучали фанфары. Шум голосов стих.

– Его высочество Бернар Второй, курфюрст всего Поммерна, верховный сюзерен султаната Джанга, великого гецогства Сентуберланд, графства Бервик и Белого княжества Четырхов!

По ступеням прошагал статный, хотя и несколько полноватый мужчина. Подвернув короткую мантию, уселся на троне. Шеген со своего места его лица видеть не мог, лишь корону да седую бородку. Одет был Бернар Второй в темный мундир с широким, вероятно, кружевным воротником. На груди поблескивал орден. Из-под обшлагов выглядывали белые манжеты.

Курфюрст взмахнул рукой, очертив изящный полукруг. Еще раз прозвучали фанфары. К подножью трона выдвинулась группа офицеров в парадных мундирах. Старший из них поднялся на помост. Курфюрсту подали флаг с изображением замка, над которым полукругом расположилось больше десятка каких-то птиц. Еще выше различались цифра 9 и какая-то надпись.

– А что здесь происходит? – спросил Шеген.