Люди и ящеры

В собственных же глазах молодые солдаты — задубелые вояки, а самые замшелые отставники воображают себя прежними огонь-пострелами. Так было всегда: не можешь обмануть старость — обмани себя. Из века в век ведется, потому что легче так живется.

Сдав список фельдфебелю, Иоганн хлопнул Иржи по плечу и посоветовал подаваться куда угодно, только не в пехоту. Лучше всего — в егерские войска. И кормят сытнее, и служба интереснее. Да и отношения получше.

— Главное, напирай на то, что хорошо ездишь верхом. Иржи кивнул.

— Постараюсь. За матерью присмотришь?

— Натюрлих. Не переживай. А вы, ребята, — тут Иоганн обратился к остальному землячеству, — держитесь вместе. Сами не задирайтесь, но и друга в обиду не давайте, понятно?

— Ясен перец.

— Главное — учебный лагерь пройти, дальше будет попроще.

— Пройдем, — прогудел Ференц, кузнец и сын кузнеца.

— Ну, ни пуха вам.

— А к черту!

Иоганн погрозил пальцем.

— Найн! Не хочу. Мы с Иржи уже знаем, где есть черти.

— И где?

— Да под землей, разумеется.

Иоганн захохотал, сел в свою телегу, хлестнул лошадь и укатил. И как-то сразу после этого завертелась новая жизнь. Иржи и взгрустнуть-то не успел.

Прежде всего рекрутам устроили перекличку. Потом быстро накормили в местном трактире, вывели на площадь между полицейским участком и все тем же трактиром, который, кстати, имел название «Ясен Перец».

Вдоль строя прошелся рыжий егер-сержант. Ламбо Макрушица, сына бистрицкого трактирщика, он ткнул в круглый животик и предупредил:

— Это есть твой главный враг.

Ференцу бравый вояка пощупал бицепсы. Перед Иржи он почему-то задержался, внимательно глянул в лицо, но ничего не сказал. Зато зычно гаркнул всем: — Рэвняйсь! Смирна-а!

На крыльцо «Ясного Перца» вышел осанистый вахмистр. Вытер платочком усы, лениво ткнул пальцами в козырек.

— Все на месте?

— Так точно. Разрешите выступать? — спросил рыжий.

— Ну а чего ж время-то терять? Солнце высоко, до Юмма далеко.

— Взво-од! В колонну по трое... Стысь!

До Юмма в самом деле неблизко, больше восемнадцати километров. И все восемнадцать они прошли только с одним коротким привалом. Вероятно, этот привал был бы еще короче, если б не пришлось пропускать встречную воинскую часть — полностью отмобилизованный пехотный полк курфюрстенвера.

Несмотря на мирное время, перед полком ехала егерская разведка. Командовавший ею офицер задержался и что-то спросил у вахмистра рекрутской команды. Выслушав ответ, кивнул, пришпорил лошадь и догнал своих солдат. За разведкой потянулась пехота. Шеренги заполнили дорогу от обочины до обочины. Солдаты шли с полной выкладкой — касками, штуцерами, ранцами, штыками, шинельными скатками, гранатными сумками. Перед каждым батальоном верхами ехали офицеры с ординарцами, а в середине колонны проследовала двуколка с откинутым верхом. В ней сидел сердитый оберст и курил сигару. Такого количества вооруженных людей Иржи видеть еще не доводилось. За каких-то полчаса мимо прошагало столько молодых и здоровых мужчин, сколько и жителей-то не наберется во всей деревне Бистриц, даже если с младенцами и старухами считать. Мало того, прокатились еще батарея четырехфунтовых пушек, обоз, санитарные фуры, потом протопал запыленный взвод саперов. Наконец показался арьергард — десяток конных егерей, после которых деловито пробежала лохматая собака.

— Семьдесят первый полк седьмой пехотной дивизии, — сообщил Ламбо, знаток шевронов, погон и лампасов

— В наши места идут, — с тревогой сказал Ференц. — Тут одна дорога. Неужто ящеры опять зашевелились?

Иржи усмехнулся.

— Да дня четыре назад что-то такое было. Не приметил?

— Больше не будет, — заверил Ламбо. — Не пустят их. Вон какая силища поперла! Курфюрстенвер... Слушай, Иржи, а ловко ты тогда дракону в пузо бабахнул. Где такие пистолетики-то раздобыл, а? Не армейские, нет. Дамские какие-то. Ты когда с лошади свалился, я хорошо их разглядел.

— А мама подарила, — сказал Иржи. — Ко дню рождения.

— Ух ты! Боевая мамочка. А мне вот новые штаны сшили.

— Мать, она лучше всех знает, чего сыночку не хватает, — сказал Ференц.

Ламбо захихикал.

— Ага, конечно. Тебе небось кувалду поднесли. Маринованную!

Их вахмистр явно повидал на своем веку все, что можно повидать в армии, поэтому ничего нового не ждал и от жизни. Со скучающим видом он ехал перед колонной, оглядываясь только для того, чтобы изредка бросить через плечо пару слов команды.

Под стать начальнику оказался и немолодой капрал с артиллерийскими эмблемами на погонах. Этот неизменно держался позади, спокойно покуривая в седле.

А вот рыжий егер-сержант словно места себе не находил. Зачем-то перемещался с хвоста колонны до головы. Там придерживал жеребца, тоже рыжего, и пропускал рекрутов мимо. Через час-полтора все повторялось, и Иржи каждый раз ловил на себе его изучающий взгляд. Впрочем, не только он один.

— И чего пялится?! — пропыхтел красный, вспотевший Ламбо.

— Наверное, в свою часть кандидатов подбирает, — предположил Иржи

— Не нравится мне его рожа.

— Эх, братец! Хуже будет, если ты ему не понравишься, — сказал Ференц. — Армия-то на сержантах держится.