Люди и ящеры

— Это полезно, — сказал Мартин. — Здесь вода целебная. Садись и опускай ноги в ручей.

— Горячая вода? — удивился тот. — Это что, сейсс? Мартин расхохотался.

— Нет, просто горячая вода.

— А кто ее нагревает?

— Никто. Внутренний огонь земли.

— Внутри земли есть огонь?

— Есть. Он иногда выливается из огненных гор. Жидкий такой, лавой называется.

— Да, правильно, — сказал Хзюка. — Я тоже видел огненную гору. А откуда в земле берется огонь?

Мартин в затруднении откинул со лба волосы и почесал затылок.

— Сложно объяснить, Хзюка

— Хо! Тут ваша тайна?

— Нет. Ты меня учил всему, что знаешь. Я обязан сделать то же самое. Будет честно.

— Да, так честно.

— Но если сказать все сразу, можно запутаться. Понимаешь?

— Со всех сторон. Лучше говорить кусочек за кусочком.

— Так и сделаем. Кстати, о кусочках. Сначала нужно раздобыть еды.

— Хог. Иногда ты мыслишь совсем как схай. Разумно то есть.

— Это у меня от голода, наверное, — усмехнулся Мартин. — Ну, иду на охоту. Спрячься. Ты умеешь.

Хзюка квакнул:

— Да ходят такие слухи.

После того как Уохофаху Фахах смел хачичеев лавиной, у Хзюки стойко держалось хорошее настроение. Он даже поинтересовался, не сможет ли Мартин пустить снег на все хачичейское племя. А когда услышал, что это сделать невозможно, весьма огорчился.

— Жаль. Они заслужили.

— Нельзя уничтожать целые племена, Хзюка.

— Но ведь хачичеи как раз это и делали!

— Все равно. Среди них есть ни в чем не виноватые.

— Ну и что? Среди мухавов тоже были.

— Тот, кто уничтожит всех хачичеев, сам будет не лучше. У них ведь есть не только воины, но еще офиуфф, уффиких. Справедливо наказывать только виноватых. Остальным надо объяснять.

Хзюка едва не задохнулся:

— Объяснять?! Кому, хачичеям? Да они съедят тебя раньше, чем ты рот откроешь. Мартин, хачичеи это не сивы! Никогда не ходи к ним объяснять, мне будет жалко, а тебе — больно.

— Хорошо, — сказал Мартин

— И поверь, бывают племена, которые заслуживают полного истребления.

— Вот этого не смогу, о Хзюка.

— Эх, мягкотелый! Тот, кто хочет быть справедливее самой жизни...

— Тот — что?

— Тот долго не живет.

— Экий ты пессимист.

— Перестань обзываться, Уохофаху.

Мартин взял лук, все оставшиеся стрелы, затянул ремень на отощавшем животе, присел на дорожку. Потом встал и пожелал себе удачи.

Удача пришла, но не сразу. Хотя дичи в Райской Яме водилось предостаточно, дичь оказалась довольно пуганой, близко к себе не подпускала. И все же к концу дня Мартину посчастливилось добыть старую, потерявшую осторожность кабаргу.

На обратном пути еще попался чудовищных размеров белый гриб, высотой в половину человеческого роста. Пах он замечательно, так, что слюнки текли, но был явным мутантом. Брать его Мартин поостерегся. Известно, что грибница прекрасно накапливает радионуклиды, а счетчика Гейгера под рукой, разумеется, не нашлось.

Хзюка все это время провел в серном ручье, погрузив в него не только когтистые ступни, но и все остальное тело. Над водой оставалось одно лицо, да и то было спрятано между двумя камнями. Таким образом он выполнял обе свои задачи одновременно и с одинаковым успехом.

То ли вода оказалась весьма действенной, то ли иммунитет у ящера был крепкий, но признаков инфекции на его ногах Мартин не обнаружил. Тем не менее решил устроить небольшие каникулы. Под обрывом, в месте, с трех сторон укрытом скалами, он развел костерок. Такой, какой учил разводить Хзюка, — из очень сухих веток, совершенно бездымный, только легкое марево дрожало над их убежищем

— Молодесс, — сонно сказал Хзюка.

Вода в ручье оказалась весьма неприятной на вкус, поэтому Мартин сходил наверх, принес полный котелок льда и повесил его над пламенем. Еще натаскал хвойных лап, соорудил из них два весьма недурных ложа. Потом, поддавшись романтическому порыву, над каждым спальным местом укрепил по букетику эдельвейсов, которых много росло у границы снегов.

И тут случилось неожиданное. Хзюка повалился на колени, а потом вообще распростерся перед своим букетом.

— Эй! Что с тобой? — удивился Мартин.

— Цветомир, цветомир!

— Какой цветомир?

— Вот это! Ты принес цветомир.

Оказалось, что схаи весьма ценят и почитают эдельвейсы. Главным образом потому, что растут они там, куда ящерам практически невозможно добраться.

— В моем аше сейчас только два старика, кто своими глазами видел цветомир, — торжественно сообщил Хзюка. — Их почитают. Я теперь третий!

— Что ж, поздравляю.

— Ты сделал меня счастливым, о Мартин!

— Ну, рад за тебя.

Хзюка же никак не мог успокоиться. Столько эмоций из него не выплескивалось за все время их знакомства.

— Не понимаешь, мягкотелый! Воин, принесший цветомир, может требовать в жены любую уффики, даже дочь машиша.

— О! Даже так? — вежливо удивился Мартин.

— И это еще не все. Тот, кто принес цветомир, может остановить войну. На один день за каждый цветок. Теперь понял?

Мартин с сожалением кивнул.

— Теперь понял. Со всех сторон. Жаль, что цветомир не попался нам вчера