Люди и динозавры

С ящером, воплотившимся в образе морского царя, тесно связан новгородский цикл былин о Садке. Наиболее архаический слой преданий, повествующий об игре мудрого гусляра («Он из хитрых же Садко да был хитер-мудер, Ен ходил-то все играл да все ко озеру») ради хорошего улова рыбы, по всей видимости, представляет собой часть древнего обряда, производившегося у священного места, названного после 980 г. Перынью, а в более раннее время посвященного богу реки, «бесоугодному чародею» Волхову (Волху), «залегающему водный путь» и «преобразующемуся во образ лютого зверя коркодела».

Орнамент новгородских гуслей XI–XIV вв. прямо указывает на связь этого культового инструмента со стихией воды и ее повелителем, царем подводного царства Ящером. С большой долей вероятности к тому же разряду инструментов относятся и украинские бандуры — этнографам хорошо известны многочисленные примеры изображения на них ящеров и волн. Следует понимать, что гусляры были тесно связаны с языческой религиозной культурой, а рисунки на новгородских гуслях представляют собой символический аналог рун, которые в символической форме повествуют о некоторых важных сюжетах.

На тесную связь гусляров с хозяином поземно-подводного мира Ящером и преданием о Волхе указывает сюжет некоторых фигурок из клада, обнаруженного неподалеку от населенного пункта Влестино (Фессалия, Греция, предположительно VI–VII вв.). По мнению специалистов, фигурки из Велестино наглядно иллюстрируют ключевые сюжеты славянской мифологии. Одна из них изображает сидящую обнаженную женщину, которая в левой руке держит гусли с изображением птицы, опирающиеся на ее левую ногу, а правой рукой придерживает ящероподобного младенца, сидящего на ее правой ноге. Голова младенца имеет отчетливые зооморфные черты: неестественно крупные по отношению к маленькому черепу круглые глаза, характерные для ящеров с антских пальчатых фибул, суженный подбородок и острый гребень, проходящий по середине черепа. Рукой с длинными пальцами или когтями младенец тянется к левой груди женщины. Его нога изогнута четыре раза, поскольку автор развернул ее к зрителю пяткой, которая прикрывает лоно женщины. Пальцев-когтей на конечностях младенца четыре или три. Такая четырехпалость характерна для фигурок из Велестино.

Исследователи предполагают, что женскую фигурку с младенцем-ящером следует рассматривать в комплексе с другой фигуркой из Велестино, изображающей покровителя гусляров Велеса, представленного в виде льва, играющего на гуслях. Согласно преданию, Волх родился от плотского союза женщины и змея, т. е. совмещал в себе двойственную природу: зверя и человека. На фигурке из Велестино такой двойной природой обладает младенец-ящер. Фигурка рассказывает о рождении младенца, т. к. его изображение помещено между лоном и грудью женщины, которая, судя по всему, приходится ему матерью. Женщина на фигурке не только вскармливает младенца, но и обучает его «премудрости» гусляра. Волх, как и Велес, — оборотень и гусляр. Следуя логике реконструкторов мифов о Волхе, фигура из Велестино с младенцем-ящером изображает сына Велеса-змея, которого мать обучает умениям отца, передавшего сыну свои звериные черты. Таким образом, автор фигурок из Велестино, имевший, по всей видимости, отношение к гуслярам, рассказывает о передаче традиций языческого музыкального искусства от Велеса Волху, а через него — волхвам и гуслярам.

В пользу такого предположения свидетельствует топонимика местности, где был обнаружен клад с фигурками: в VII в. эту часть Греции заселяло славянское племя велегезитов, чье именование созвучно имени Велеса, а в непосредственной близости от Велестино находятся два города с названием Велес (Македония) и Волос (Греция). Такая концентрация названий, связанных с Велесом-Волосом, может говорить о том, что главным божеством у велегезитов, как и у Ильменских словен, являлся Велес, а сами они могли считать себя непосредственными потомками этого божества, «велесовыми внукам».

Несмотря на убедительность предложенного толкования сюжета из Велестино, не представляется возможным с точностью установить, изображен ли на фигурке в виде младенца-ящера тот самый Волх, или же один из его прототипов. С достаточной уверенностью можно лишь констатировать, что в славянской среде имелись предметные представления о возможности и конкретных последствиях плотского союза между человеческими существами и некоторыми представителями подземно-подводной сферы, олицетворяемой ящером или Велесом-змеем.