Любви навстречу

– Нет, это невероятно, – сказала она, наконец. – Только представьте, меня коробит мысль о том; чтобы обслуживать своих знакомых в Стейнмарте, а вы что мне предлагаете? Впорхнуть в дом к приятельнице и, улыбнувшись ей, отправиться чистить ее туалет? Нет-нет, это плохая мысль. – Не в силах усидеть на месте, Аманда вскочила с дивана, собрала чашки и сварила всем свежий кофе.

– Моя уборщица получает сто двадцать пять долларов за дом. Вернее, их две и они успевают обработать по два дома в день. Иногда даже три. Работают пять дней в неделю. Это получается…

– Минимум тысяча двести пятьдесят в неделю, – быстро посчитала Брук. Глаза ее расширились, и она смотрела на подруг удивленным взглядом, но те не обратили на это внимания.

– Минуточку! – Аманда не могла поверить услышанному. – Мы говорим о наличности? Без вычетов и прочего?

– Какие вычеты? Они получают деньги на руки. Если я не ошибаюсь, получается шестьдесят пять тысяч в год, – подытожила Кэндис.

Все трое замолчали. Брук и Кэндис ждали ответа, Аманда напряженно обдумывала ситуацию. Шестьдесят пять тысяч в год – это здорово. Пожалуй, ей действительно удастся сохранить дом. А если убирать по три дома в день…

– Битей Менковски и Сьюзи Симмонс ищут новых уборщиц.

– Черт, я не знаю, как я смогу это сделать! – Аманда обхватила голову руками. – Ну, как мне быть? Просто позвонить и сказать, что я готова приступить к работе? Спросить, когда я смогу приступить к натирке полов?

– Я вот что подумала, – сказала Кэндис. – Я могу выступить посредником. Проще простого – позвоню и договорюсь за тебя, не называя имен. И ведь уборку можно делать, когда никого нет дома.

Аманда молчала, представляя, как она входит в дом к кому-нибудь из знакомых и раскладывает в шкафу вещи, собирает с пола грязное белье… Она поморщилась. К тому же на качественную уборку дома нужен не один час, и вряд ли ей удастся избежать общения с клиентами. И самое плохое – что не только она попадет в дурацкое положение и будет чувствовать себя неловко. Ведь можно представить себя на месте знакомых. Как бы она сама чувствовала себя, если бы хорошо знакомый человек – соседка, приятельница – пришел убирать ее дом? Учитывая затруднительное материальное положение, она согласилась бы дать человеку работу – из жалости. Но чувствовала бы себя неуютно. Она вздохнула и попыталась объяснить подругам, что думает:

– Я не против самой уборки. Уж не знаю почему, но когда я навожу порядок в доме, то чувствую себя лучше, меня это успокаивает. То есть я не против тяжелого физического труда как такового. – Она помедлила и с нажимом продолжила: – Я не уверена, что смогу вынести унижение. Это как получать объедки у черного хода в доме, куда прежде тебя звали обедать. И я точно знаю, что Меган не вынесет такого. Вы не можете не помнить, что для подростков самое ужасное – стать вдруг не как все, потерять статус и место в компании. Она умрет от стыда, если я буду мыть полы в домах ее друзей.

Брук почувствовала, как ее сердце забилось быстрее. Да, так оно и было, только вот ее никто не спрашивал, и деваться ей было некуда. Щеки Брук обожгло румянцем.

– Я прекрасно тебя понимаю, – сказала она Аманде и потом вдруг выпалила тайну, которую считала позорной: – Моя мать работает горничной. – Она закрыла глаза и продолжала говорить, не в силах остановиться и, опасаясь увидеть неприязненные или презрительные взгляды подруг, – И я не имею в виду подработку или место в приличном доме. Она уборщица из тех, что моют с утра до вечера и не смеют ничего возразить хозяевам из страха потерять место.

Аманда круглыми от изумления глазами уставилась на молодую женщину. Вот это да! А она решила, что знает Брук! Впрочем, ее первое впечатление также было ошибочным – она приняла Брук за пустоголовую красотку. Теперь же выяснилось, что у той есть мозги, и она сама добилась всего в жизни. Потому что с мамой-уборщицей на многое рассчитывать не приходится.

– А где она живет? – спросила Аманда.

– Там же, где всегда, где и я жила с рождения: город Бетвикст, штат Джорджия. И должна сказать, расценки там намного ниже тех, о которых говорит Кэндис. – Они помолчали, и Брук продолжала шепотом: – Знаете, я всегда стыдилась ее и постаралась уехать как можно дальше из города, чтобы забыть свое происхождение и чтобы никто не знал, из какой семьи я родом. Я окончила колледж и получила степень бакалавра… и каждый раз, когда мне бывало трудно, я вспоминала свою мать и думала – я сделаю все, что угодно, чтобы не стать тем, кем стала она.

– Никогда бы не подумала, – пробормотала Аманда, разглядывая красивую молодую женщину в одежде от известного дизайнера, с тонкими руками и нежным лицом.

– Я потратила много сил и времени, чтобы никто не мог заподозрить меня в подобном происхождении.

– А Хэп знает?

– Конечно, нет! – Она значительно взглянула на подруг: – И я не хочу, чтобы узнал. Он никогда не встречался с моей матерью. Я сказала… что мы не очень ладим и далеки друг от друга. Так что мою тайну знаете только вы двое.

– Я никому не скажу, – торжественно пообещала Кэндис.