Любви больше нет

Слова обрываются. Вспоминаю. Как она рассеянно бродила по кухне, трогала кружки, полотенца… таблетки на этой самой полке.

— Она сказала, что ей нужно забрать какие-то вещи.

— Ей нужно было забрать улики

Сердце в груди пухнет все больше. Давит, занимая собой всю грудную клетку.

— Не могла она, Стеф, — хриплю от нехватки воздуха, — Не могла.

— Могла. У тебя под боком жила чертовски умная сука. На обула тебя по всем фронтам. Благодаря афере и игре на твоих чувствах, она урвала в разы больше того, что досталось бы при справедливом разделе совместно нажитого. Ты сам ей это отдал, добровольно. А знаешь, на чем она прокололась? На копейках!

Я уже не чувствую ног. Стою, привалившись боком к столу, и как в тумане слушаю жесткий голос Стефа.

— Таисия перекинула часть денег, полученных при разводе, на счет нескольких приютов. Даже собакам пару миллионов пожертвовала. Казалось бы благотворительность, хорошее дело. Но на счет одного из этих приютов, примерно в то же время упала еще одна крупная сумма, на конце которой, вместо красивых логичных нолей, было пятьсот семьдесят четыре рубля и двадцать шесть копеек. Ровно столько же, сколько у Алексы в сумме поле продажи авто после того, как банк забрал процент.

Какой банк, какой процент…

— Это единственная причина, по которой мы обратили внимание на тот детский дом. И там уже нашли и Алексу, и твоего Мориарти в юбке, и их унылую подруженьку, из-за которой все началось. И начали разматывать клубок. Не ошибись Тася в такой мелочи, и мы бы никогда не смогли соединить все воедино. У нее все настолько логично, и настолько грамотно вытекало одно из другого, что не придерешься. Я ей в некоторой степени даже восхищаюсь. Так мастерски разыграть свою партию и поиметь по полной не каждому мужику под силу.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Глава 19.5

Тася… Тасенька …это ведь неправда? Этот дурак все придумал? И чтобы скрыть свою некомпетентность наговаривает на тебя?

— Вижу, все еще не веришь, — вздыхает Степан и снова лезет в портфель. Я уже ненавижу этот ящик Пандоры и хочу выкинуть его в окно, — держи.

Очередная фотография. На ней памятник, на торце полукруглая блеклая фотография в черном рамке, с которой на мир грустно смотрит Алена. У подножья два венка, сгоревшая почти до основания свеча и еще что-то.

— Это записка, — подсказывает Стеф и достает заскорузлый клочок бумаги, свернутый вчетверо. Протягивает его мне, — Смотри.

Я читаю первую строчку:

Спи спокойно, сестра

А следом вторая, от которой у меня щемит между лопатками. Знакомые завитушки и буква «д» хвостиком кверху.

Мы сделали все что могли

Тасиной рукой…

Резко выдыхаю и бросаю бумажку на стол.

— Этого не может быть, потому что… не может быть

— Они стая, Макс. Волчицы, готовые загрызть друг за друга. У них даже кулоны тройные были. Вот, полюбуйся.

Опять фото:

— У Алены солнце, — показывает снимок неказистого дешевого кулона в виде солнечного диска с неровными лучами и красным камнем посередине

— У Алексы звезда.

Он показывает фото, но я и без него помню звезду, вечно мелькавшую в вырезе блузки

— А у Таси…

Я закрываю глаза и заканчиваю вместо него:

— Черная луна

— В точку, — переворачивает последнюю карточку, и я вижу перед собой изображение безделушки, которую Тася трепетно берегла. Всегда говорила, что это ее счастливый амулет. Шутила про связь с духами и даже прикасаться к нему не позволяла, дабы не осквернять магию. А я смеялся, дурак. Думал, что это просто девичья блажь.

— Теперь веришь?

Я хриплю.

Вокруг обвал. Я слышу грохот, с которым обсыпаются обломки моей реальности.

Хвастаюсь за стол, пытаюсь сделать полноценный вдох, но в груди так жжет, что легкие превращаются в головешки.

— Я на балконе. Подымлю, — Стеф на миг опускает мне на плечо тяжелую лапу, а потом уходит. А я остаюсь один на один со своими демонами.

Кажется, еще немного и взорвусь.

И мозги, ошалевшие от таких поворотов, начинают медленно раскручивать передо мной всю панораму.

Я погружаюсь в воспоминания. Как познакомились, как поженились, как жили вместе. Все гладко, не придерешься

Потом память, пульсируя и набирая обороты, выталкивает на тот момент, как Алекса появляется в моей жизни. Кристально четко вспоминаю всю последовательность событий, шаг за шагом. Словно под микроскопом вижу то, что было на работе и то, что параллельно с этим происходило дома.

И каждый шаг, каждое Тасино слово или действие теперь видятся совсем в ином свете. Каждое событие — игра, спектакль, предназначенный для меня.

Запахи, вкусы, чулки в сетку. Обертки в машине и конфеты на моем столе. Красные волосы. Звонки и сообщения. Появление Алексы там, где ее в принципе быть не могло.

Она контролировала все. Что я ел, что смотрел, куда шел. Запахи, вкусы, образы, которые видел перед собой.

Внутри кипит раскаленная лава, выжигая остатки того, что когда-то было моей душой. Хватаю, как рыба, воздух ртом, а воспоминания продолжают накатывать.