Любовники. Плоть

– Ты права, – ответил вождь Северных Оленей. – Никогда доселе не спускался к нам герой-Солнце с небес, посланный самой Великой Белой Матерью. И это она выбрала, членам какого братства выпала честь называться его братьями, когда дала ему имя Стэгг.

Он отошел, чтобы встать во главе своих людей – и как раз вовремя.

От Капитолия, который был теперь всего в шести кварталах от Белого Дома, донесся крик. Толпа застыла как парализованная, и побледнели лица мужчин. У женщин расширились глаза от желания, ожидания, возбуждения. Несколько женщин упали на землю, стеная и содрогаясь. Снова крик, – и теперь каждому было видно, что он рвется из глоток ватаги молодых девчонок, сбегающих по ступеням Конгресса.

Это были жрицы – недавние выпускницы богословского колледжа Вассар. Из-под высоких конических шляп с узкими полями до бедер свисали распущенные волосы, груди были обнажены, как у всех девственниц, но этим девчонкам нужно было служить на пять лет больше, чтобы заработать право на ношение лифчика матроны. Не для них сегодня семя героя-Солнца – им выпало лишь открыть церемонию. Они были одеты в белые юбки-колокола, растопыренные множеством нижних юбок. У некоторых юбки были подпоясаны живыми и шипящими гремучими змеями. У других смертоносные твари свешивались с плеч. У каждой в руках был десятифутовый бич из змеиной кожи.

Застучали барабаны, их звук перекрыли горны, загремели цимбалы, взвизгнули свирели.

С дикими воплями, выкатив глаза, неслись молодые жрицы по Пенсильвания-авеню, расчищая путь бичами. Вскоре их вынесло к воротам в ограде двора Белого Дома. Началась носящая театральный характер схватка между ними и Почетной Стражей, которая искусно изображала сопротивление вторжению. Зрелище не столь уж безобидное, поскольку и лучницы, и жрицы пользовались заслуженной репутацией злобных сучек. И те и другие вырывали друг другу волосы, царапались, выкручивали груди, но чересчур распалившихся охладили по голым спинам бичи старших жриц. Девчонки разбежались, истошно завывая, и быстро вернулись к своей роли.

Выхватывая из-за поясов золотые серпы, они потрясали ими в воздухе угрожающими, но в то же время явно ритуальными движениями. Неожиданно – будто подчеркивая драматический эффект своего появления, как оно, впрочем, и было, – в главных дверях Белого Дома появился Джон Ячменное Зерно, держа в одной руке полупустую бутылку виски. Куда девалась вторая половина содержимого – ни у кого сомнений не было. Джон шатался, ловя шнурок у себя на шее, пока наконец не сумел поймать висящий на его конце свисток. Он поднес его ко рту и пронзительно свистнул.

Ответом ему был вой с улицы, оттуда, где стояли Лоси.

Часть их бросилась мимо Стражи к портику. Эти люди были одеты в шапочки из лосиной кожи с искусственными рогами по обеим сторонам, кожаные же пелерины, а сзади на поясах болтались хвосты. Спереди к штанам были прицеплены воздушные шарики фаллической формы. Они не шли и не бежали, а пританцовывали на цыпочках, как заправские актеры, имитируя лосиный аллюр. Они сделали вид, что нападают на жриц, те с визгом, изображая испуг, столпились в сторонке, освобождая Лосям проход к Белому Дому.

Здесь, в просторном вестибюле, Джон Ячменное Зерно свистнул еще раз и выстроил их согласно рангу, принятому в братстве. Затем он поспешно направился вверх по широкой винтовой лестнице, ведущей на второй этаж.

Потеряв равновесие, он свалился спиной вперед в объятия вождя Лосей.

Вождь перехватил Ячменное Зерно и отшвырнул его в сторону. В обычных обстоятельствах он не решился бы так обращаться со Спикером Дома, но знание, что тот ныне не пользуется расположением жриц, придало ему уверенности. Ячменное Зерно упал на край лестницы, перевалился через перила – хрястнул головой о мраморный пол вестибюля. Там он и остался, странно изогнув шею. К нему подскочила молодая жрица, пощупала пульс, заглянула в гаснущие глаза и взмахнула золотым серпом.

И тут же по ее голым плечам и груди щелкнул бич, оставив набухшую кровью полосу.

– Что это ты делаешь? – крикнула жрица постарше.

Девушка низко склонилась, потупившись, но поднять руки, чтобы защититься от кнута, не посмела.

– Я реализую свое право, – всхлипнула она. – Великий Лорд Ячменное Зерно мертв. Я – воплощение Великой Белой Матери, и я хотела сжать его стебель.

– И я бы не остановила тебя, – ответила старшая, – в твоем праве оскопить его – если бы не одна существенная деталь: он погиб случайно, а не в Ритуале Посева. И ты это знаешь.

– Да простит меня Колумбия, – хныкала юная жрица. – Я не могла остановиться. Это все сегодняшняя ночь… Сын вновь достиг мужества, коронация Двурогого Царя, дефлорация маскоток…

Суровое лицо старшей жрицы потеплело, смягченное материнской улыбкой:

– Уверена, Колумбия тебя простит. В такую ночь сам воздух лишает нас разума. Это божественное присутствие Великой Белой Матери в ипостаси Виргинии, героя-Солнце и Великого Лося. Я тоже чувствую это…

В этот миг со второго этажа раздалось мычание, и обе разом подняли глаза. Толпа Лосей валила по ступеням вниз, снося на руках героя-Солнце.