Любовники. Плоть

– А почему ты выбрала меня, а не Порнсена?

Она сидела у него на коленях, обняв рукой за шею, а локтем другой опиралась на стол.

– Ты же такой красивый, а он урод. И еще я чувствовала, что тебе можно верить. Я знала, что нужно выбирать осторожно. Отец рассказывал мне про землян, про то, что доверять им нельзя.

– Что верно, то верно. Видимо, твоя интуиция достаточно сильна, Жанетта. Если бы у тебя были антенны, я сказал бы, что ты улавливаешь нервное излучение. А ну-ка, посмотрим.

Он попытался запустить пальцы ей в волосы, но она чуть отстранилась и засмеялась.

Он тоже засмеялся и опустил руку ей на плечо, с удовольствием провел по гладкой коже.

– Я, пожалуй, единственный человек на корабле, который ни за что бы не выдал тебя. Но сейчас я испытываю сильнейшие затруднения. Видишь ли, твое присутствие пробуждает Уклониста, и я в смертельной опасности. Хотя и ни за что на свете я не хотел бы увильнуть от этой опасности.

– Меня тревожит твое упоминание тех рентгеновских аппаратов. Кувыркуны прячут их? Если да, то почему? Мы знаем, что у них есть электричество, и рентген они теоретически могли бы изобрести. Может быть, они скрывают их – единственное свидетельство развитой технологии?

– Но это не кажется разумным. В конце концов, мы не так уж много знаем о сиддской культуре, мы ведь здесь новички. И людей не хватает на полномасштабные исследования.

– Кажется, я слишком подозрителен, но все же следует проинформировать Макнеффа. И как я скажу ему, откуда я про это узнал? Я не дерзну даже придумать более-менее правдоподобную ложь.

– Так что сейчас я – между рогами дилеммы.

– Дилеммы? Я про такого зверя даже и не слыхала.

Он обнял Жанетту и сказал:

– Надеюсь, что никогда и не услышишь.

– Послушай, – сказала она, пристально глядя на него красивыми карими глазами. – Зачем так стараться извещать о чем-то Макнеффа? Если сиддяне вдруг решат напасть на гавайцев, так что же? Неужто мы не найдем дорогу к моей родине?

Хэл ушам своим не верил.

– Это же мой народ, мои соотечественники! Они – то есть мы – сигмениты! Я не стану их предавать!

– Но ведь именно это ты делаешь, пряча меня, – сказала она мрачно.

– Знаю, – медленно ответил Хэл. – Но это небольшое предательство, на самом деле совсем даже не предательство. Разве ты можешь причинить какой-то вред?

– Мне абсолютно все равно, что ты делаешь для них. Но не все равно, что ты можешь сделать себе.

– Себе? Себе я делаю так хорошо, как никогда раньше не делал!

Она радостно засмеялась и поцеловала его в губы.

Но он нахмурился:

– Жанетта, это серьезно. Рано или поздно, скорее даже рано, нам надо будет решиться на что-то определенное. Я имею в виду, найти подходящее укрытие. Потом, когда все кончится, мы выйдем из подполья. И будет у нас в запасе лет восемьдесят, не меньше, чего нам наверняка хватит. Потому что именно столько времени понадобится «Гавриилу», чтобы вернуться на Землю и прислать сюда корабли колонизации. Мы будем как Адам и Ева: два человека среди зверей.

– Почему? – спросила она, широко раскрыв глаза.

– Вот почему. Корабельные специалисты день и ночь работают над теми образцами крови, что дали кувыркуны. Они хотят создать искусственный полувирус, способный прикрепляться к меди в кровяных клетках кувыркунов и менять электрофоретические свойства этих клеток.

– Ама?

– Попытаюсь объяснить тебе это – на смеси американского, французского и сиддского. Именно некая форма искусственного полувируса убила бо́льшую часть населения Земли во время войны Апокалипсиса. Не стану вдаваться в подробности: достаточно сказать, что этот вирус скрытно распыляли в земную атмосферу корабли марсианских колонистов. Потомков землян на Марсе, считавших себя истинными марсианами, возглавлял Зигфрид Русс – самый страшный злодей во всей истории. Так написано в учебниках.

– Не понимаю, о чем ты говоришь!

Лицо ее было серьезно, она пристально смотрела на Хэла.

– Но общий смысл-то уловить можешь! Четыре марсианских корабля, замаскировавшись под торговые суда, вышли на предпосадочную орбиту и разбросали миллиарды вирусных частиц. Невидимые узлы протеиновых молекул, дрейфующие в атмосфере, разлетелись по всему миру, покрыв его тонким слоем тумана. Эти молекулы, проникая сквозь кожу человека, прицеплялись к гемоглобину в красных кровяных шариках и придавали им положительный заряд. Этот заряд сращивал начало одной молекулы глобина с концом другой. И происходило нечто вроде кристаллизации. Кольцеобразные молекулы принимали форму ятагана, вызывая искусственную серповидно-клеточную анемию.

– И эта искусственная анемия была куда быстрее и намного результативнее естественной, потому что поражала все красные кровяные шарики организма, а не малый их процент. Все клетки ломались, прекращался транспорт кислорода, и человек погибал.

– Таким вот образом и погибло все человечество, Жанетта. Почти вся планета людей вымерла от недостатка кислорода.

– Я думаю, что поняла основной смысл, – сказала Жанетта. – Но ведь не все же, не все умерли?