Любовь возвращается

Сознавая, что поддержки нет, она пробурчала:

– Но если Джош решил как-то уклониться от сделки, разве это не дало бы Скотту повод, чтобы… ну, ты понимаешь…

– Могло бы дать. Если Джош попытался уклониться, но мы этого теперь никак не узнаем. А что касается нынешнего… это очень любопытно.

Шелли возмутилась. «Как же, любопытно, нашел дурочку», – решила она, кладя трубку. Раздраженная и раздосадованная, что ее важная находка не вызвала ни у кого интереса, она отправилась на кухню и налила себе еще чашку кофе. Мария оглянулась от плиты и приветствовала ее улыбкой. Шелли улыбнулась в ответ и прошествовала к кухонному столу.

Ник уже сидел за ним и приканчивал большую тарелку яичницы с жареной картошкой, ветчиной и пышками. Усевшись напротив, Шелли посмотрела на быстро пустевшую тарелку и кротко заметила:

– Я знаю, что мы партнеры, но не подозревала, что твоя кормежка входит в сделку.

Ник жизнерадостно ухмыльнулся и, отправляя в рот намазанный маслом кусочек пышки, откликнулся с лукавым взглядом:

– Не тревожься: наших доходов я не проем. Во всяком случае, не полностью.

– Я думала, ты не будешь против, – тревожно начала Мария.

– Я и не против, – махнула рукой Шелли. – Просто я с утра в плохом настроении, и мне нужно было на ком-нибудь его сорвать.

– А почему в плохом? – поднял брови Ник. Она рассказала ему об аренде, но не стала упоминать о возможной связи этого договора со смертью Джоша.

– Хорошо, что ты велела Сойеру его расторгнуть. Эти законы о конфискациях такие запутанные и жесткие. Часто под них подпадают невинные люди.

– Да. И вообще мне не нравится сама мысль, что Скотт или кто-то другой может решать, что делать на землях Грейнджеров.

– Говоришь как истинная Грейнджер. Так и кажется, что глаза и услышу: это произносит твой святой братец. Всем известно, что Грейнджеры считают свою землю священной собственностью, пользоваться которой могут исключительно они сами. Поскольку у Джоша нет могилы, ручаюсь, что переворачиваться в гробу пришлось твоему папочке, если бы он узнал, как непонятный родич вроде меня тоже получил частицу его драгоценной грязи в аренду по бросовой цене.

– Ох, заткнись, – оборвала его Шелли, но сдержать улыбку не смогла. – И не оскорбляй моего папочку… Тебе сколько было, когда он умер: два или три года? Ты не можешь его помнить.

– Верно. Но ты должна признать, что твои слова прозвучали так, как будто их сказали твои усопшие предки.

– Вполне вероятно. – Оглядев кухню, она поинтересовалась: – Где Эйси? И вообще, не поздно ли ты завтракаешь?

Ник закатился смехом.

– Завтракаю? Это мой перекус в середине рабочего дня, а позавтракал я много часов назад. Что же касается Эйси, то он отправился в город за продуктами. Сказал, что скоро вернется.

– Если не встретит какого-нибудь из этих старых сплетников, с которыми обожает чесать язык, – мрачно предсказала Мария. – А если зацепится за них, мы не увидим его до полудня.

– Не думаю, что он будет тратить на них время нынче, – заметила Шелли. – Сегодня в течение дня должен прибыть наш закупленный скот, он не захочет этого пропустить.

Словно в подтверждение ее слов задняя дверь с шумом распахнулась и, сбросив куртку и шляпу в «грязной» комнате, в кухню вразвалочку вошел Эйси.

– Гадкий выдался денек: пасмурный, холодный, и мерзко моросит, – произнес он, хватая чашку и наливая себе кофе. – Жалко, что девочки прибывают не в лучшую погоду.

– Да ты что? Это же льется наше калифорнийское солнышко. Они скоро его полюбят, – не удержался от подначки Ник.

Пять часов спустя, наблюдая, как, сверкая лоснящимися черными боками, оскальзываясь и спотыкаясь, коровы выгружаются из фургонов, Шелли никак не могла бы сказать, что им понравилась калифорнийская погода. Нет, их встретил не дождь, а плотная морось, похожая на густой туман. Впрочем, она была благодарна судьбе, что солнце не палит. Она осматривала каждое животное, едва оно сходило на землю, и проверяла номера, нанесенные на большой желтый ярлык в правом ухе. Радость ее росла по мере того, как кораль заполнялся коровами. Скотоводческая компания Грейнджеров снова была в деле.

Она оглянулась на Ника и увидела на его губах довольную улыбку. Эйси же выглядел так, словно только что выиграл скачку на быке.

С водителями грузовиков расплатились и проводили их восвояси. Мария присоединилась к ним в корале, и они, все четверо, не чувствуя сырости, прислонились к крепкой ограде и не могли наглядеться на беспокойно топчущуюся черную массу скота. Это было прекрасное, волнующее зрелище: сверкающие угольно-черные шкуры, огромные карие глаза, широкие ноздри, чудесные крепкие спины и высокие крутые бедра. Они были выше и длиннее, чем старомодные ангусы, и выведены специально в ответ на новые требования рынка. Сегодня они давали мясо не такое жирное, как несколько десятков лет назад.

– Какие они красивые, – вздохнула Мария. Положив руки на ограду, она скрестила их под подбородком и не сводила глаз с коров. – Твой отец гордился бы тобой. Он очень любил скот.

– Сколько из них стельных? – спросил Эйси.