Ральф онемел. Все оказалось так просто и очевидно, но, хотя эта очевидность лежала на поверхности, он не смог сам додуматься до нее. «А Генри додумался, – со злостью подумал он, – в то время как я ловил попутный ветер в паруса…»
И совсем некстати вспомнил, что невольно помог неспособному мужу Мод, леди Вуд, консумировать его брак, вместо того чтобы узаконить свой собственный, с Мод Бальмер.
– После того как вступите в супружеские отношения с женой, – плел свою сеть Боуз, – вы сможете требовать у графа исполнения воли вашего покойного отца и возврата своих земель. В данном случае закон будет уже на вашей стороне. Если, конечно, это единственный повод, благодаря которому граф Нортумберленд смог получить вашу собственность.
Одновременно озадаченный и ободренный тем, что сообщил ему успешный знаток весьма затейливой буквы английского закона, Ральф перешел к делу сэра Уильяма, рассказав все, что знал, о судьбе Бальмера. Боуз не стал обнадеживать его благоприятным исходом, прямо предположив, что дело сложное, особенно потому, что в нем замешана политика – такие совпадения на руку тем, кто готов поживиться на чужих невзгодах, – но пообещал сделать все, что будет в его силах. Он вызвался устроить для Перси скорое свидание с тестем с помощью двух широко известных муз – Мошны и Протекции. Первая была во власти сэра Ральфа, общение со второй взял на себя Боуз.
Адвокат энергично взялся за дело – ему удалось быстро, тем же утром, найти лазейку в Тауэр, и, когда часы пробили полдень, Перси вступил в стены крепости, которая никогда не держала обороны, зато стала главной тюрьмой для почетных узников, а для многих из них – последним пристанищем. Его тесть, сельский дворянин, сэр Уильям Бальмер, удостоился весьма сомнительной чести попасть в столь высокородную компанию – Иаков Шотландский и Иоанн II французский, Карл Орлеанский, последний Ланкастер, Генрих VI, тауэрские принцы, сэр Томас Мор, который так и не принял присягу, за что лишился головы [56], были далеко не последними в списке узников крепости Вильгельма Нормандца.
Ральф шел следом за молчаливым тюремщиком, который, не оборачиваясь, углублялся в бездну сводчатого коридора. Поворот, другой – и коридор вдруг сузился и оборвался ступеньками, ведущими вниз. Тюремщик вставил факел в кольцо, торчащее из стены, загремел ключами, открывая решетчатую дверь. Отошел к стене, вопросительно взглянув на Ральфа. Тот отстегнул ножны меча и подал стражнику, затем вложил в его руку приготовленные монеты и вошел в небольшую камеру, освещенную лишь жалким светом из узкого окна под низким потолком да отблесками факельного огня. Человек, сидевший на топчане в углу камеры, поднялся навстречу, сделал несколько шагов и остановился, сощурился, всматриваясь в его лицо.
– Сэр Уильям… – начал Ральф, пытаясь рассмотреть знакомые черты в давно покинутом человеке. Перси страшился увидеть изувеченное тело, но узник, к счастью, оказался цел и невредим. Ему лишь показалось, что сэр Уильям стал меньше ростом, словно стареющий кряжистый дуб, отпускающий тяжелые ветви к земле. Тем не менее низкий голос тестя звучал твердо, несмотря на горестную ситуацию, в которой он оказался.
– Кто вы такой, сэр? Чему обязан вашим появлением? Вы пришли известить меня о дне суда или…
Наивно было думать, что сэр Уильям мог сразу узнать свалившегося невесть откуда зятя, которого не видел чертову дюжину лет, да еще и в полутьме камеры. Загремела дверь – молчаливый тюремщик колдовал над ключами.
– Нет, сэр Уильям, я пришел совсем по иному поводу… Вы не узнаете меня? Я – Ральф Перси, ваш… зять…
– Перси?! – Сэр Уильям прищурился. Трудно было разглядеть в крупном взрослом мужчине черты юноши, за которого некогда выдал свою дочь.
– Перси?!
Он узнал-таки его, своего беспутного зятя, проревел:
– Перси, чтоб тебя черти взяли! Явился, щенок!
Недолго думая, он схватил его за грудки, основательно встряхнул, после чего отпустил и неожиданно и резко двинул кулаком в скулу.
– Моя дочь, твоя жена – где она? С тобой, мерзавец? Ты привез ее в Лондон?
Ральф настолько не ожидал удара, что не успел собраться и отлетел к стене, словно мальчишка, ввязавшийся в первую в жизни драку. Рана отдалась резкой болью, кажется, сэр Уильям одним движением свел на нет все старания леди Вуд. И явно не собирался останавливаться на достигнутом. Побагровев от гнева и сжав кулаки, он наступал на зятя.
Ральф едва успел перехватить его руку, занесенную для второго удара.
– Сэр Уильям! Я здесь не для того, чтобы сводить счеты… И дочери вашей со мной нет! Я был в Боскоме, но она уехала оттуда… Я пришел, чтобы помочь вам… diablo!
– Какие у тебя могут быть со мной счеты, щенок? – Сэр Уильям вырвал руку и потер косточки кулака, не сводя разъяренного взгляда с зятя. – Это у меня к тебе накопился счет! За каждый год твоего отсутствия! За каждую слезинку моей дочери! За каждое твое бесплодное послание с обещанием вернуться! И за то, что я умру, так и не увидев внуков…
На какой-то момент он замолчал, затем с силой ткнул пальцем в плечо Перси: