Любовь во тьме

- Ты собираешься оставаться такой вечно или собираешься что-нибудь предпринять? - Тренер Крав усмехается, наклоняясь так, что его лицо оказывается в нескольких дюймах от моего.

Я ненавижу этого мудака.

Мои ноги начинают неистово дрожать под тяжестью груза, руки сводит судорогой, когда они пытаются удержать шину. Я иду в тихое место в своем сознании и настраиваю тренера Крава на столько, на сколько могу.

С усилием стиснув зубы, я собираю последние остатки своих сил, издаю животный вопль и отталкиваюсь от каблуков.

Мой вес отрывается от земли, мои руки вытягиваются, когда они толкают шину, и я наблюдаю со смесью самодовольного удовлетворения и облегчения, когда шина переворачивается, приземляясь с громким хлопком.

У меня нет ни секунды отдыха.

- Десять кругов вокруг объекта за то, что потратила впустую мое время, - объявляет Крав, прежде чем уйти проверить другого ученика.

Я вытираю лоб предплечьем, мои руки опускаются обратно на бедра, пока я смотрю, как он неторопливо уходит. Я уже час занималась художественной гимнастикой, час - техническими упражнениями, а этот последний час - работой ног с отягощениями. При мысли о пробежке на выносливость, даже короткой, у меня внутри что-то сжимается. Я хороню это чувство, запирая его вместе со всеми другими чувствами, которые я не позволяю себе испытывать, и заставляю свои ноги начать двигаться.

Я игнорирую то, как кружится у меня голова, и сосредотачиваюсь на том, чтобы ставить одну ногу перед другой. Я отправляюсь в то место в своем сознании, где я могу отрешиться от физической и психической боли и просто делать.

Тренер Крав в этом году новый, его оплатил и привел в штат RCA мой отец с единственной целью подготовить меня к золотой медали к летним Олимпийским играм. Это всего лишь моя десятая тренировка с ним, и каждая из них заканчивалась для меня физической агонией. Он тренировал золотого призера двух игр год назад, так что его послужной список доказан, но его методы, похоже, нарушают Женевские конвенции.

Неважно, сколько я отдаю, этого никогда не кажется достаточным. Я ни разу не пожаловалась, ни разу не показала ему никакой слабости, и все же каждую секунду, когда я не заставляю себя истекать кровью перед ним, он ведет себя так, будто я не принимаю это всерьез.

Недостаточно улучшить работу ног. Моего нового личного лучшего времени на разминке в 5 км недостаточно. Моего места на вершине таблицы лидеров по количеству побед внутри команды недостаточно.

Я думаю, даже если я выиграю золото, он найдет какую-нибудь ошибку в том, как я это сделала.

Больше всего на свете я люблю фехтование. Когда я выхожу на трассу со шпагой в руке, это единственное время, когда я чувствую себя сильной и иду в ногу со своим телом. Когда я полностью одета и надеваю маску, я чувствую себя крутым парнем. У меня это великолепно получается, но это давление быть лучше, чем лучшие, удушает.

Мои кулаки сжимаются, когда я чувствую, как внутри меня начинают нарастать тревога и ужас.

Без слабостей, Нера. Неудача - это не выход.

Я повторяю ее про себя постоянно, пока мантра не становится единственным, что остается в моем сознании, а остальные непродуктивные мысли не вытесняются.

Меня вытаскивают из ментальной кроличьей норы, в которую я себя загнала, когда рядом со мной раздаются шаги.

-Привет, детка, - раздается протяжный голос.

Отлично. Как раз то, что мне было нужно.

Я увеличиваю темп, чтобы отстраниться от него, и мои икры кричат мне за это. Оно того даже не стоит; он легко поспевает за мной.

- Оставь меня в покое, Рекс. - говорю я.

- Вау, - отвечает он, легко кладя руку мне на плечо, - Это не очень мило, детка.

Я не останавливаюсь, огибаю поворот, чтобы пробежать четвертый круг. Мои челюсти сжаты так сильно, что кажется, будто я сбриваю верхний слой эмали с зубов.

Я решаю не обращать на него внимания, уверенная, что он потеряет интерес и уйдет туда, где команда мальчиков заканчивает свою тренировку.

Но я ошибаюсь.

Вместо того, чтобы отпустить меня, его рука сжимается в кулак вокруг моего предплечья, и он резко останавливает меня.

- Отпусти меня, Рекс. - Говорю я ровным голосом, не сводя глаз с того места, где он все еще сжимает мою руку своими пальцами.

- Попроси меня вежливо, и я сделаю это, - отвечает он фальшиво любезным тоном. За его словами едва скрывается то, как сильно он заводится в любой момент, когда у него есть надо мной власть. - Я просто хочу поговорить.

Он никогда не применял ко мне физического насилия, когда мы встречались, но надвигающаяся возможность этого всегда существовала. Это было видно по тому, как он стискивал зубы, когда я говорила что-то, что ему не нравилось, а потом бесконечно ругал меня за это, как только мы оставались наедине. То, как он кричал и унижал меня, когда мы спали вместе, и он был единственным, кому это доставляло удовольствие.

Хотя, теперь я, несомненно, знаю, что проблема была в нем, а не во мне. У меня не только, по-видимому, нет проблем с тем, чтобы кончить, но я могу сделать это несколько раз.