Любовь в холодном климате

— Как странно выглядела эта леди Кресиг, бедняжка. Полагаю, кто-то нашептал ей, что мать жениха должна собрать на своей шляпе все возможные украшения. На счастье, вероятно. Мех, перья, кружева, цветы, да еще бриллиантовая брошь на вершине. Розовые алмазы — я чуть не рассмеялась. Самое удивительное, что казалось бы достаточно богатые люди никогда не имеют приличных камней — я часто это замечала. И что это за мелочная скупость, которую они проявили к Линде. На ней был культивированный жемчуг, по крайней мере я так полагаю, неужели природный для них слишком дорог? И, о-о-о, такой отвратительно маленький браслет. Ни тиары, ни ожерелья, бедной девочке совершенно нечего было надеть в церковь. Что у них есть, только современное серебро и ужасный дом в одном из этих кварталов со стороны Марбл Арч? Вряд ли ради этого стоило принимать эту ужасную немецкую фамилию, должна сказать. И Дэви сказал мне, что в приданое не дали никакой стоящей собственности. Мэтью Алконли нельзя было заводить детей, если это все, что он может для них сделать. Тем не менее, он очень хорошо выглядел, когда вел Линду к алтарю, И Линда была действительно очень мила.

Я подумала, что она испытывала своего рода признательность к Линде, так быстро выбывшей из конкурентной борьбы, потому что она, хотя и была далеко не так красива, как Полли, но пользовалась значительно большей популярностью у молодых мужчин.

— Сэди тоже выглядела хорошо, так молодо и красиво, очень миленькая, — она действительно сказала слово «миленькая». — Ты видела наш десертный сервиз, Фанни? Она сможет поменять его в Гудс, если захочет, но скорее всего не станет. Мне действительно интересно, неужели они не видят разницу между нашей церковью и церковью Кресигов? С банкирами, мне кажется, не стоит поддерживать знакомства вообще, не говоря уж о том, чтобы выходить за них замуж. Иначе эти люди могут заболеть манией величия. Вы обратили внимание на сестру Кресига? О, да, она стояла рядом с тобой, Фанни. Им придется хорошо потрудиться, чтобы сбыть ее с рук!

— Она учится на ветеринара, — сказала я.

— Первая разумная вещь, что я слышу об этой семье. Нет смысла заполнять бальные залы девушками, похожими на лошадей, это просто несправедливо. Теперь, Полли, я хочу услышать, чем ты занималась вчера.

— О, ничем интересным.

— Не будь такой утомительной. Ты приехала в Лондон около двенадцати, я полагаю?

— Да, — ответила Полли упавшим голосом. Она знала, что ей придется отчитаться за каждую минуту, и лучше сделать это добровольно, чем под материнским давлением. Она начала дергать серебряный венок подружки невесты на голове. — Одну минуту, — сказала она, — я должна снять это, от него ужасно болит голова.

Она морщилась, пытаясь вытащить проволоку из запутавшихся волос. Наконец, она потянула, вытащила венок из прически и швырнула его в сторону.

— Ох, — сказала она, — было так больно. Ну, да, дайте вспомнить. Мы приехали. Папа пошел по своим делам, а я пообедала дома.

— Одна?

— Нет, у нас был Малыш. Он заехал посмотреть некоторые книги, а Буллит сказал, что приготовлено много еды, поэтому я пригласила его остаться.

— Ну, что ж, продолжай. После завтрака.

— Прическа.

— Вымыла и уложила?

— Да, конечно.

— Ты никогда об этом не беспокоишься, но нам надо найти тебе лучшего парикмахера. Нет смысла спрашивать Фанни, ее волосы всегда выглядят словно метла, — леди Монтдор начинала злиться и, как раздраженный ребенок, не замечала, что ее слова могут кого-то обидеть.

— С волосами все было в порядке, пока мне не пришлось одеть венок. Потом мы с папой выпила чаю, отдохнули после чая, потом ужинали и отправились спать, — закончила Полли на одном дыхании.

— Это все?

Казалось, мать сильно действует Полли на нервы, или она все еще нервничала из-за венка? Она посмотрела на мать через мою голову каким-то совершенно порочным взглядом. Я разглядела его во вспышке фар встречного автомобиля. Леди Монтдор, по-видимому ничего не заметила и не почувствовала раздражения в голосе дочери и потому продолжала:

— Нет, конечно, нет. Ты еще не рассказала о вечеринке. С кем ты сидела за ужином?

— О, мама, я не могу вспомнить их имена.

— Ты никогда не помнишь имен, это очень глупо. Как я могу пригласить в дом твоих друзей, если не знаю, кто они?

— Но они не мои друзья. Это были самые ужасные и глупые болтуны, каких только можно представить. Я не могла дождаться, когда от них избавлюсь.

— А после ужина вы танцевали?

— Да. Танцевали, сидели на диване и если ужасное мороженое.

— Уверена, что мороженое было восхитительным. Сильвия Ватерман всегда так красиво принимает гостей. Я полагаю, было шампанское.

— Я ненавижу шампанское.

— А кто отвез тебя домой?

— Одна леди. Это было очень любезно с ее стороны, потому что она живет в Челси.

— Надо же, — сказала леди Монтдор. Она даже повеселела от новости, что некоторым бедняжкам приходится жить в Челси. — Кто бы это мог быть?