Любовь в каждой строчке

Он ушел, а я осталась, ощущая то же самое, что в школе после похорон: учителя занимали меня какими-то невыполнимыми глупостями, а я все время хотела только спать.

Наконец Мартин садится в машину. Молча пристегивается. Я уже предупреждала его во время нашей первой поездки, что вожу недавно и могу уверенно ехать только в полной тишине. Радио не мешает. Мешают разговоры. На самом деле я это выдумала – так проще. Не хочу отвечать на вопросы о Кэле. Всю неделю я только и делаю, что уклоняюсь от них. Оказалось, даже Мартин был знаком с моим братом, они ходили в одну школу.

Солгав однажды, я не собиралась продолжать. Но Эми, выходя из магазина в субботу утром, поинтересовалась, куда я поступила. Никогда бы ей не призналась, что не сдала экзамены.

Даже если я и хотела рассказать обо всем Генри, у меня просто не было шанса: он говорил только об Эми. Что может быть хуже, чем составлять каталог любовных писем? Слушать его нытье.

* * *

Мы с Мартином переезжаем на другой берег реки. Вокруг становится зеленее. На обратном пути проезжаю школу, где учатся и он, и Джордж. Где раньше учился Кэл. Смотрю на шпиль собора, и на глаза почему-то наворачиваются слезы. Обычно я позволяю себе поплакать в одиночестве, но сегодня нельзя – еду к Гасу, психотерапевту. Его порекомендовала Роуз, они старые друзья, еще со времен медицинского. Он позвонил нам в понедельник узнать, как я устроилась, и сообщить, что сегодня после обеда будет в городе. Если мне захочется поговорить, могу с ним встретиться в больнице Сент-Алберт.

Приемное отделение находится рядом с парковкой. Я оказываюсь внутри, даже не осознавая, как сильно обстановка напоминает мне тот самый день, когда мы с мамой и бабушкой сидели и ждали новостей. Два часа молились, чтобы Кэл выжил, уже зная, что это невозможно.

В углу сидит семья, все трое держатся за руки. Посередине, похоже, бабушка. Слева печальная девочка. Она чем-то напоминает меня. Третья женщина, наверное, мама. Я неосторожно заглядываю девочке в глаза, а потом быстро выхожу. Собираюсь сесть в машину и уехать, но тут вижу Гаса – он идет в мою сторону. В одной руке у него два кофе, другой он машет мне. Увидев за моей спиной вывеску «Реанимация», он хмурится. Мы переходим дорогу и, оказавшись в парке, садимся пить кофе на скамейку под огромным кленом.

– Прости за неудачное место встречи, – говорит он.

– Да все нормально.

– Не похоже.

– Там сидели люди, похожие на нас. На меня, маму и бабушку.

– И как выглядела ты?

– Грустно, – со злостью отвечаю я.

Он отпивает кофе и говорит:

– Сегодня ты, похоже, не в духе.

– Угу, экстрасенс, – иронизирую я, и он, оценив мой сарказм, просит рассказать о случившемся.

– А как появилось слово «сарказм»? – спрашиваю я, чтобы выиграть время. – Генри, наверное, знает. Его отец уж точно.

– Тебе нравится работать с ними? – интересуется Гас.

– Майкл, отец Генри, посадил меня составлять каталог «Библиотеки писем».

Объяснив, что это такое, я жалуюсь на объем работы.

– Тебе нормально платят? – спрашивает Гас, и я киваю. – Нравится там работать?

– Я сама устанавливаю себе рабочие часы. Устраиваю перерыв, когда нужно. Покупателей обслуживаю, только если Генри или Джордж на обеде. С Мартином общаться приятно. Это парень, который составляет каталог остальных книг.

– Если монотонная работа действует тебе на нервы, надень наушники. Слушай музыку.

– Пожалуй, от вопросов это тоже спасет. Меня расспрашивают о Кэле.

У наших ног копошится голубой малюр[24]. Меня завораживает его оперение.

– Я никому не сказала, что он умер.

– Может, это тебя тревожит? – спрашивает Гас.

– Просто меня бесит, что я занимаюсь чепухой. Вот что Майкл собирается делать с моим каталогом? Это файл в компьютере, который он однажды просто удалит – и вся работа насмарку. Как-то глупо. Есть ведь более важные вещи.

– Какими более важными вещами ты могла бы заняться? – спрашивает Гас. – Просто любопытно.

Я молчу, и он советует мне попробовать написать о том, что меня раздражает.

Гас мне очень нравится. Более того, я его уважаю. Но сегодня мне так хочется послать его подальше, хоть рот ладонями зажимай, чтобы слова случайно не вырвались. Остаток времени мы наблюдаем за малюром. Он что-то ищет в траве.

К девяти я подъезжаю к книжному, Джордж ждет на улице. Как только она видит мою машину, кричит Генри, что уезжает. Плюхается на переднее сиденье.

– Поехали скорее, – говорит она. – Если мы приедем на вечеринку раньше них, то сможем затеряться в толпе.

Неплохая идея. Снова завожу машину, и Джордж показывает мне дорогу к дому Джастина. Его я помню по средней школе. Это приятный парень, немного сумасбродный, но с кем не бывает? Его родители всегда где-то пропадали, поэтому он часто устраивал вечеринки у себя дома. Ночь перед концом света тоже была у него. Интересно, кого я там встречу сегодня? Наверняка Эми.

Джордж отвлекает меня от тяжелых мыслей, попросив повернуть налево. Она включает радио, перебирает станции и останавливается на песне Дэвида Боуи. Затем откидывается на спинку сиденья и спрашивает:

– Так как поживает Кэл?