Любовь - слепа

Я кладу руку на живот Матвея, проникая всё глубже под футболку, лаская его грудь, скольжу ниже к животу и проникаю пальцами под джинсы.

— Этот парень намного круче…

Он находит губами мой рот и дарит пьянящий поцелуй, который прерывает навязчивый сигнал домофона.

ГЛАВА 8. I put a spell on you

— Завтра в новостях: "Слепой убил доставщика…" — Матвей пытается шуткой замаскировать раздражение.

— Веришь, я тоже буду в этих новостях.

Сигнал настойчиво звучит снова, я целую Матвея и он уходит забирать заказ. Но скоро откуда-то из прихожей доносится жалобный зов.

— Кажется, кому-то очень нужна помощь…

Я спешу к нему, но уже в гостиной не могу сдержать смех. Матвей пытается увернуться от Оскара, удерживая с десяток коробок с пиццей.

— Боже, что это?

— Ты сказала удивить тебя…

— У тебя это получилось!

— Придержи Оскара, что-то он слишком расходился.

Я держу Оскара, который возмущённо фыркает и рвётся к хозяину. Матвей с ловкостью эквилибриста успешно доставляет гору коробок с ароматной пиццей прямиком в наше логово наслаждения.

— Можно отпускать, — кричит он из комнаты. — Иди в кровать, я принесу нам попить. Что будешь — вода, сок, пиво?

— Я бы выпила вина, но если нет, то давай сок.

На входе в спальню меня чуть не сбивает с ног Оскар, который начинает сверлить взглядом коробки и роняет слюни.

— Ты чего, тебе же такое нельзя, — в ответ на мою реплику пёс жалобно поднимает брови и скулит.

— Макар, сволочь, кормит его кусками со стола, вот он и пристрастился. К сожалению, он никуда не уйдёт. Мне то всё равно, а тебе придётся выдерживать этот натиск…

— Это выше моих сил… Атака щенячьей ми-ми-мишности…

— Учти, если дашь ему хоть кусочек, ты обречена на веки. Он с тебя не слезет.

— Понял. Принял.

Матвей с помощью Василисы находит нужный фильм, а уже я с головой нырнула в море пиццы.

— Есть среди них твоя любимая?

— Да… Угадай какая, — хочу поиграть с ним немного.

— Только не говори, что гавайская…

— Такого, значит, ты мнения обо мне — спаржа, брокколи, теперь гавайская пицца. Серьёзно? — я немного разочарована.

— Стоп! С перчиком халапеньо? — на Матвея снисходит озарение, а я с облегчением выдыхаю.

— Дааа… с перчиком.

— Любишь поострее?

— Смотря о чём мы говорим, — понимаю, что он не о еде.

— Дай мне кусочек попробовать.

— С рук? — я немного удивлена его просьбе.

— С твоих нежных рук, — он смиренно склоняет голову, это конечно шутка, но такой жест говорит о многом.

Я отламываю кусочек любимой пиццы с крохотным кружочком перца и подношу ко рту Матвея. Он берёт его губами, будто невзначай касаясь языком моего пальца. Волна электричества проходит от макушки до пяток.

— Мммм… — не могу сдержать сладостный стон.

Он находит мою руку и подносит к своему рту, облизывая с пальцев остатки соуса. Мягкие волны возбуждения рождаются в моём теле при каждом прикосновении его языка.

— Мммммм…. как же я… — я просто задыхаюсь от нежности и желания охватившего меня в этот момент.

Мужчина притягивает меня к себе и касается губами моих губ, острый вкус перца смешивается со сладостью его поцелуя. Когда он отстраняется я глубоко вздыхаю.

— Если что, я тоже… — он проводит открытой ладонью над своим пахом, демонстрируя последствия поцелуя.

— Я бы конечно посмотрела взрослое кино с твоим участием…

— Надеюсь ты и сама будешь участвовать, — Матвей сохраняет чувство юмора даже в такой интимный момент. — Но, с другой стороны, у нас есть возможность узнать друг друга поближе. Иногда секс на деле выходит не таким уж крутым и наступает разочарование.

— Понимаю о чём ты. И всё же… Я вижу тебя и не могу смотреть никакие фильмы.

— Могу тебя успокоить, я тоже не могу смотреть фильм… Знаешь ли…

Мы доедаем пиццу и устраиваемся удобнее в кровати, от тела Матвея исходит такой сексуальный жар и энергия, что я не могу лежать на месте и без остановки кручусь с боку на бок. Живот ноет от спазмов и нереализованного желания.

— Живот болит? — Матвей сочувственно сжимает моё плечо и целует в висок.

— Вроде того…

— Кажется, я знаю, чем тебе помочь, — он уходит и возвращается через некоторое время с небольшой игрушкой в руках. — Держи. Положи на живот.

Это собачья грелка, от неё исходит блаженное тепло, которое разливается по моему животу, смягчая спазм.

— Ты просто Ангел, — грудь распирает неведомое чувство, обо мне никто так не заботился, никогда.

— Поэтому и спрашивал на счёт… остренького…

— Поясни…

— Я не зверь в постели… Я не жарю, не трахаю, не…

— Не продолжай… Просто будь собой. Не надо подстраиваться под меня.

— Но, хочу ещё кое-что сказать…

— Говори.

— Девушки часто принимают моё поведение за любовь, но я просто такой. Сам по себе. Всегда.

— Какой?

— Мерзкий соплежуй, как выражается брат. Но моя сила в другом, я полагаю.

— В чём же?

— В умении отдавать… Я не использую грубую силу, не требую, не принимаю решение за женщину.

— Кажется, я уже влюбляюсь… — от внутреннего напряжения я пытаюсь свести всё к шутке.

— Не стоит…

— Ты же сказал, что не принимаешь решение за женщину. Так вот, это мне решать.