Любовь с чистого листа

Я поблагодарила ее за все, что она для меня сделала, за доверие и веру в меня. Извинилась за то, как сильно ее подвела.

— О, Мэг, — сказала она, смотря на меня нежным и хитрым взглядом. — Не сочти это иронией, но… слушай, ты всего лишь совершила ошибку.

Но все же Сесилии надо вести бизнес, и вместе мы решили, как минимизировать последствия. Это ужасно, но придется сторониться магазина какое-то время, пока шум не уляжется, а может, и дольше. Если Сесилии будут звонить мои прошлые клиенты, она вежливо напомнит им, что наняла меня как независимого подрядчика и не несет ответственности за результат моей работы. Она посоветует обратиться к форме на моем сайте и, когда сможет, сообщит мне, кто, по ее мнению, особенно злой, хотя таких случаев еще, слава богу, не было.

— Но мы ведь все равно сможем видеться, — говорит Сесилия, крепко сжав меня напоследок. — Приходи на следующей неделе, поужинаем все вместе.

— О, что ты, вовсе не нужно…

— Мэг, — произносит она твердо. — Ты для меня куда больше, чем просто буквы, хорошо?

Я сглатываю свежие слезы от такой доброты, слабо киваю в ответ и улыбаюсь.

Едва ступив на улицу, я вытаскиваю телефон и пишу Сибби, что уже еду. Она еще дома: настояла, что хочет остаться на пару дней и помочь, Элайджа завезет ей необходимые вещи. Пока я сидела у Сесилии, Сибби разбирала мою электронную почту, удаляла письма от репортеров и помечала флажками письма клиентов, на которые мне надо будет потом ответить. Дома мне надо будет позвонить Ларк. Разговор с ней был у меня следующим после беседы с Лашель по дороге к Сесилии.

— Почему я должна злиться? — спросила она. Она подсказала мне напомнить Сесилии, что пиар плохим не бывает, и заставила пообещать рассказать всю душещипательную историю как-нибудь за веганским коктейльчиком.

Наверное, стоит убрать телефон до возвращения домой, но я не могу перестать проверять кэш новых пропущенных звонков и по дороге слушаю — а потом почти всегда удаляю — голосовую почту. Я почти сразу же поняла, что недостаток второго номера в том, что я все равно не могу перестать компульсивно просматривать, нет ли вестей от Рида, который мог попытаться связаться со мной с чужого номера.

Но их нет.

«Может, попробовать позвонить… в ФБР?» — допускаю я нелепую мысль, а потом удаляю очередной дебильный запрос прессы. «Как звонить в ФБ…»

Я переключаюсь, услышав начало очередного сообщения, настолько неожиданного — и даже не относящегося к моему списку разговоров, — что я не дослушиваю и перезваниваю по номеру.

— Мэг! — восклицает Ивонна высоким и радостным голосом, ответив почти в ту же секунду. — Я так рада, что вы позвонили. Я пыталась связаться с вами вчера из отеля, но, наверное, ваш телефон просто разрывался от звонков!

По ее тону кажется, будто это просто прекрасно. Телефон разрывается. Жизнь разрывается.

— Э, да. — Я сглатываю, затем говорю снова, уже более радостно. Я думала, со «Счастье сбывается» все кончено, но теперь мне отчаянно нужен этот проект. Если им нужно озорство, надо найти способ дать им это озорство.

Издаю пустой лживый смешок.

— И правда! Просто безумно.

Безумно жутко. Безумно опустошающе. Безумно подавляюще.

— Послушайте, мы с командой посовещались вчера вечером: вы наш ключевой претендент, номер один среди других. Мы с радостью наймем вас.

— Что… правда? — Не надо допытываться дальше, но я допытываюсь. Говорю, что думаю. — Мне показалось, что вам не подходят представленные мной наброски.

— Нам надо развивать этот концепт, — продолжает она, будто я ничего не говорила. — Вы на пороге нового направления бренда.

— Да, конечно, но я думала, что мои идеи…

— Скрытые послания, — перебивает она. — Это гениально. Мы хотим целую коллекцию. Думаем о мотивирующих посланиях — по одному на месяц. Уверена, вы сами придумаете — я видела ту программу! В общем, мы считаем, что это будущий хит, особенно если сделать все быстро. Создать нечто вроде игры для наших покупателей, понимаете? Великолепно!

Игры.

В мгновение ока мой карточный домик планов на разговоры рушится, грудь сдавливает новая волна боли за Рида. Каждая наша игра была такой искренней, открытой, особенной. И каждая игра приводила к работе — и отношениям, искренним, открытым, особенным. А теперь все это принижено и фальшиво. Наши с Ридом имена переплелись в глупой скандальной истории, а я даже не могу с ним поговорить, чтобы выяснить, что в ней правда, а что нет. Все мои старания для «Счастье сбывается» обернулись этим полусырым предложением сделать из ошибки деньги.

Какой вздор.

— Мэг? Вы еще здесь? — спрашивает Ивонна.

Часть меня хочет ее послать, просто сбросить звонок с этим кривым предложением, может, даже заблокировать и ее номер тоже. Но я слишком давно самозанята в Нью-Йорке, чтобы совершить подобную глупость, к тому же я в шаге от очередного заявления, что достигла своего предела, от чего я так долго страдала весной.