Любовь с чистого листа

Не знаю почему, но кажется, сезон дождей – слишком слабая метафора, ведь это целый потоп. И не могу сказать, что я заметила раньше: отсутствие обручального кольца на пальце или уголок плотной бумаги, которую он стал доставать из внутреннего кармана куртки? Матовая и кремовая. Помню, как Эйвери проводила по ней пальцем – с легкой улыбкой и удовольствием? Промельк цвета – цветов, которые я использовала для завершения: лозы и листья винограда, переливчатые крылья, которые я нарисовала?..

Я знаю, знаю, о чем он пришел спросить.

МОЖЕТбыть, думаю я, мое слово отозвалось эхом и стало предчувствием.

Он молча кладет передо мной листок бумаги.

Их свадебная программа.

Я наблюдаю, как его глаза пробегают по словам, понимая, на что он смотрит. Понимая, что я оставила в тех словах и как они на меня повлияли.

Но я и не думала, что кто-то еще поймет.

Затем он поднимает на меня глаза. Ясные, голубые. Его слова обрушиваются как потоп.

– Может быть, вы расскажете мне, как узнали, что мой брак обречен?

Глава 2

Поговорим об озорном.

Не сейчас, конечно. Сейчас больше подходит: «Насколько заметно будет, если меня вот-вот вырвет от нервов прямо в мусорную корзину под прилавком?»

Что же касается свадебной программы, которую Рид положил передо мной? Программы, образовавшей абсолютный вакуум в помещении и напомнившей мне о моей беспечности?

Вот это безусловное озорство.

Эйвери пришла в голову идея оформить все в тематике «Сна в летнюю ночь»[4], связанной с их первым свиданием. «Шекспир в парке»?[5] – спросила она, как будто я о нем никогда не слышала, а на самом деле точно слышала. Мы с Сибби ходили как-то раз. Я тогда только переехала, а она все еще была для меня и лучшей подругой, и профессиональным гидом – мастером отвлечения. Не сказала бы, что пойти на спектакль в парк – отличная идея для первого свидания, но только потому что на улице было минус 100500, а на сцене играли «Троила и Крессиду»[6], которая, насколько я поняла, повествует о торговле людьми и сексуальном рабстве.

«Сон в летнюю ночь» – о любви, по крайней мере в некоторых частях. Леса и феи, влюбленные пары, а у Эйвери, кажется, достаточно авторитета, чтобы контролировать изменения погоды – свидание с Ридом наверняка было просто идеальным.

Разработать дизайн было несложно. Много орнаментальности и художественных деталей, украшающих буквы, переплетенных с ними. В этом проекте я поозорничала, и всем, кто видел, понравилось.

Кроме Рида.

Сейчас выражение лица у него почти такое же, как и при взгляде на макет дизайна в нашу первую встречу. Можно подумать, он окончил курсы по нахмуриванию, а рот его словно на тетиву натянут. Пугающе сосредоточен, он точно заметит, если меня вырвет от нервов.

– Понятия не имею, о чем вы, – нервно отвечаю я. Попытки контролировать голос у меня выходят настолько же плохо, насколько хорошо Рид контролирует каждую частичку своего существа. Звучит почти смешно. Так и хочется выкрикнуть: «У меня бы все получилось, если бы не эти глупцы и их пес!»[7] Крепко сцепив руки в замок, я отодвигаюсь от программы, будто боюсь обжечься.

Но Рид не настолько брезглив. Он протягивает руку – большую кисть с широкой ладонью, длинными пальцами, к черту какие-то там намеки – и касается края листа. Я не смотрю на него, но надеюсь, что он передумает, решит, будто ему привиделось. Не знаю, что произошло между ними с Эйвери, но расставания – дело сложное: можно бесконечно размышлять, что же пошло не так? Два года назад у Сибби возникла теория, будто банджист, с которым она встречалась, не был готов к серьезным отношениям, потому что банджо «поет как странник».

Надежда, конечно, слабая, даже несмотря на то, как Рид рассматривает программу. Он не из тех – в отличие от меня, – кто врет самому себе.

– В программе спрятан код, – говорит он, все еще смотря вниз, – секретный шифр.

О, нет. Полчаса назад я сетовала на тишину в магазине, а теперь так за нее благодарна. Если бы Сесилия услышала этот разговор, если бы кто-то из покупателей услышал – боги мои, если бы это просочилось в СМИ, – представить себе не могу, какой вред это нанесло бы моей карьере. В каком свете предстала бы я после всех конференц-звонков, на которых я пообещала то, что, возможно, даже не могу выполнить. На самом деле это бы все разрушило.

– Я…

Не дав мне шанса на очередное неубедительное отрицание, он двигается, пробегает пальцем вдоль первой строки, останавливается на седьмом слове: «Обещания». Кончик пальца указывает на букву «О», вокруг которой я нарисовала первую фею: она смотрит влево, слегка касаясь вершины буквы и как бы падая, ее крылья с прожилками – для них я брала особо тонкий линер – расправлены. Я сделала ее светловолосой, чтобы придать схожести с Эйвери, хотя фея настолько крошечная, что схожести в схематичных чертах лица не увидеть.