Любовь под зонтом

Ей было мучительно стыдно за своё тогдашнее поведение: ведь он подходил, пытался поговорить, а она сперва просто избегала его; потом, когда поняла, что так просто Димка не отвяжется, попросила всё забыть и больше никогда не возвращаться к этому вопросу; говорила, что была пьяна и не владела собой, а теперь жутко раскаивается и жалеет о произошедшем.

И да, она прекрасно видела его отношение. Небезразличное. Да только всё это было на первом курсе. Потом, когда он принялся гулять то с одной, то с другой, она уверилась — всё, его отпустило. И она тоже успокоилась, привыкла воспринимать его как друга.

— И ты так восхищалась героями своих долбаных романчегов. — Дима крайне ехидно перековеркал последнюю фразу, показывая своё не самое хорошее к ним отношение. — Я правда задумал быть таким, как они. И у меня получилось. Я стал как все эти мудаки, в которых вы с Маринкой влюблялись — с накачанным торсом, гаремом из баб, самоуверенностью и наглостью. Только, Насть, ты ж нифига не смотрела в мою сторону. Вообще. Ни малейшего чувства. Ни граммулечки. Я слегка озлобился и гулял вовсю. Признаю: вошёл во вкус и временно отошёл от итоговой цели. Про твоего хлюпика даже говорить не хочу. Когда я понял, что ты влюбилась в него, чуть не свихнулся. Ты не представляешь, чего мне тогда стоило отпустить тебя с ним! И если бы я знал, чем у вас всё закончится, хрен бы ты куда уехала от меня.

Дима замолчал, переводя дух, и Настя вернулась воспоминаниями к новогоднему балу. Он вёл себя выше всяких похвал! Сперва заигрывал, пытался соблазнить, но как только узнал о Жене и её к нему чувствах, сразу переменился. Она тогда почувствовала что–то, только не поняла причину. А Дима, с присущим ему благородством, не стал мешать, даже подыграл. Как настоящий друг.

«Друг, — горько хмыкнула Настя по себя. — Он всегда думал о моих чувствах больше, чем даже я сама. Вот и сейчас старается разложить всё по полочкам, чтобы я не надумывала глупостей и определилась. Почему меня так штормит? То я думаю, что он давит на меня ужасно, то, наоборот, чувствую, что он всё делает в моих интересах и заботится? Это всё от любви, что ли? Говорят же, что мозги выключаются. Но мы с ним только и делаем, что обсуждаем и решаем. Думаем, думаем, думаем. Как–то реально быстро всё».

— После всего этого, как ты понимаешь, я не сразу пришёл в себя, но тебя решил больше не отпускать. Сделать всё, чтобы ты сама не ушла. Я, если совсем уж откровенно, не планировал тебя так быстро соблазнять, хотел, чтобы ты влюбилась, осознала и сама ко мне пришла.

— Ну, оно почти так и вышло.

— Не совсем. Уже все кругом поняли, а ты всё смотрела на меня как на друга. И про твоё свидание с Ярославом… — Дима поджал губы и глянул яростно. — Я его чуть не пришиб, когда узнал. Только даже он, котёнок, даже этот упёртый… Короче, даже он понял, что ему с тобой ловить нечего. Яра подобные трудности не пугают, даже наоборот, но… В общем, это уже не суть важно. Главное — сейчас мы вместе. И теперь мы подходим с тобой к главному вопросу: что же нам дальше делать? Я слишком долго ждал тебя, Насть, и теперь, ясен пень, хочу, чтобы ты сразу и жила со мной, и работала, и всё такое прочее. Но я вижу, что ты боишься.

— Ты ждал, думал и ты готов, но для меня это неожиданно всё…

— Вот поэтому я и предлагаю: ты сейчас думаешь, взвешиваешь все «за» и «против», задаёшь мне любые вопросы, не выдумываешь ничего, ладно? — Настя кивнула, и парень продолжил: — Советуешься с Маришкой и всё такое. Но при одном условии.

Дима так серьёзно посмотрел, так проникновенно, Настя сразу поняла — сейчас она услышит то, чего боится и вместе с тем хочет всей душой.

— Ты надеваешь колечко и никогда его не снимаешь. Никаких Ярославов, Лёш и прочих. Никаких свиданий и танцулек в клубах с мужиками. Знакомишь меня с матерью — Господи, сам не верю, что говорю это! — и близнецами. Не тупишь и переезжаешь ко мне как можно скорее…

— Это слишком быстро! — перебила Настя. Она разволновалась ещё сильнее. Пока он всё рассказывал и объяснял, уровень тревоги сполз до минимальной отметки. Но перечень запретов и требований, пусть он и не был ужасным и невозможным, сразу взвинтил его до максимума.

— С тобой как по минному полю шагаешь. Настюш, я могу и дальше тебя соблазнять, дожидаясь, пока ты не забеременеешь, но ведь это не очень честно, согласись?

— Ты так никогда со мной не поступишь сознательно, Дима! Можешь не строить здесь из себя такого страшного шантажиста, я не поверю! — Настя вдруг отчётливо поняла, что все эти пространные обсуждения и разглагольствования, которые он здесь развёл, и нужны были для того, чтобы она определила степень своего доверия к нему. Почти безграничного доверия. — Знаешь, мне иногда тебя хочется придушить, а иногда зацеловать. А сейчас такой случай, когда одновременно хочу тебя треснуть, но слишком восхищаюсь для этого. Ты меня просто по всем фронтам обставил. Куда ни повернись, везде соломка лежит.