Любовь под зонтом

Настя заинтересованно приподняла брови. Что это за вопросы, которые стоило бы обсудить позднее? Они её волновали теперь куда больше, чем первоначальный вопрос повестки дня на их замечательнейшем мероприятии — совете директоров.

— Однозначно выйдет хуже, я уже начала сходить с ума, просто молчу.

Дима сел и уже привычным движением переместил Настю к себе на колени, обнял покрепче.

— Ты ведь знаешь, что я тебя люблю? Давно и очень сильно люблю, — зашептал он, и она не выдержала — обняла так крепко, как только сумела, прижалась, зажмурилась от счастья, вдохнула родной запах, который не смог перебить даже запах её нового геля для душа, угукнула. — И ты меня любишь, котёнок. Боишься себе в этом признаться, ведь я же твой друг Димка и все дела. Но любишь.

Настя настолько привыкла ему доверять, что и сейчас ни капли не засомневалась: если он сказал, что она любит, значит, так оно и есть. Он всегда чувствовал её, понимал как никто другой.

Она любит Диму? Сердце подскочило к горлу, рухнуло камнем в желудок, вернулось на своё место, застучало оглушающе. Несколько бесконечно долгих минут, и она понимает! Да, любит! Разве может быть по–другому? Разве допустила бы она его к себе так близко без любви? Нет, нет и ещё раз нет! Просто как обычно закрывала глаза на очевидное, боялась поверить.

Она любит Диму. Эта мысль наполнила грудь обжигающим счастьем, и Настя выдохнула:

— Не боюсь! Люблю! Сильно–сильно!

Внезапно волнения и тревоги отошли на задний план. Такое счастье быть с ним, любить его, обнимать, целовать, просыпаться по утрам у него под боком! Смотреть, как он одевается, чистит зубы, подпирает кулаком щёку, когда серьёзно задумывается о чём–то, или ерошит короткие тёмные волосы. Вдыхать его запах, заниматься любовью. С ним и только с ним!

— Ай, задушишь сейчас, — пискнула она.

— Извини. Я настраивался ждать еще чёрт знает сколько, пока ты созреешь, не сдержался. — Дима погладил Настю по спине, нежно–нежно, потом не выдержал, снова прижал едва не до хруста, но лишь на мгновение. — Всё, теперь совсем моя. Хотя нет, ещё не совсем.

— Почему?

— Ох, котёночек. — Он вздохнул так, что девушка, сидевшая у него на коленях, покачнулась. Обнял крепко. — У меня включаются какие–то первобытные инстинкты с тобой. Забеременеешь — тогда вся моя будешь.

— Варвар. — Настя потёрлась носом о шею любимого, прижалась губами. — Дим, я и без ребёнка от тебя не уйду. Только торопиться не стоит. Давай поживём для себя, ну хоть немножечко? Дети — это очень ответственно, а мы с тобой ещё сами как дети. Мне хочется любви и романтики, а не памперсов и игрушек по всему дому.

— А вот это аргумент, тут не поспоришь. Но и вертолёты на радиоуправлении — это, знаешь ли, не хухры–мухры!

Дима отчётливо понимал: ребёнок ему нужен как гарантия, что Настя никогда никуда от него не уйдёт. Он слишком долго ждал, мечтал о ней и сейчас элементарно боялся сделать что–то не так. Хотелось привязать её к себе как можно крепче и не отпускать. Он целиком и полностью осознавал и логику, и абсурд ситуации, но решил идти до конца. Настя будет принадлежать ему. Всегда.

— Так, мы вроде бы ищем с тобой компромисс, да? — уточнил Дима. Настя кивнула, и он продолжил: — Я хочу ребёнка, ты — нет.

— Ты говорил, что ещё не хочешь детей! — обвинила Настя, припомнив недавний разговор в самолёте.

— Просто детей я и не хочу. Но одно дело гипотетические дети и совсем другое — наши с тобой! Рано или поздно они всё равно появятся, не вижу причины задерживаться с этим вопросом.

Настя потыкала пальцем бицепс, неприятно царапая кожу, и Дима приподнял одну бровь, требуя объяснений.

— Что? Проверяю, настоящий ты или у меня глюки. Мужчины не хотят детей, они хотят секса и борща. Или наоборот, борща и секса, — убеждённо заявила Настя.

— Лучше макароны, болоньезе ты делаешь просто фантастически! И те штуки с морепродуктами тоже, не запомнил название, фаршированные трубочки такие. — Настя ткнула пальцем ещё раз, и Дима переключился: — Настоящий я, настоящий. Просто тебе нереально повезло, я хочу всё вышеперечисленное, но тебя — больше всего!

— Блин, Дима, ну рано ведь. И не факт, что я беременна, — упёрлась Настя.

— Насть, что ты предлагаешь? Я готов предохраняться, хотя, заметь, не имею ни малейшего на то желания — так и запиши в протоколе, кстати, — но только если ты мне предоставишь надёжные гарантии своей любви.

— Тату на попе с твоим именем? — вытаращила глаза Настя.

— Не-а. — Дима поцеловал её в ладонь правой руки и провёл по безымянному пальцу своими, словно надевал кольцо.

— Об–обручение? — заикаясь, спросила разволновавшаяся красавица.

— Не-а, — повторил он. — Свадьба. Или венчание. А лучше и то, и другое.

— Зашибись, какой компромисс, прямо компромисснее не бывает.

Глава 22

— Итак, что ты решила? — Дима смотрел напряжённо и покусывал нижнюю губу, ожидая ответа.