Любовь перевернет страницу

Я постучал, но не дожидался ответа и открыл дверь. Горячий пар туманом застилал обнаженную Веру. Она стояла между раковиной и душевой кабиной и смотрелась в зеркало.

Я протянул ей полотенце и спросил:

– Что это такое было сейчас?

Она в ответ пожала плечами:

– Не знаю, наверное то, чего нам не хватало в последнее время.

Затем она закинула ногу и прыгнула под шумную струю воды. Я попытался понять смысл сказанного. Тогда, увидев мое озадаченное выражение лица, она добавила:

– Я же говорила тебе: я еще сама ни в чем не разобралась.

– Но ты же сказала, что больше не любишь меня?

– Ну да, сейчас кажется, что не люблю…

Короткая улыбка пробежала по ее лицу, и тонкие прозрачные дверцы закрылись.

Вернувшись в комнату, я подобрал разбросанные вещи и кинул из на диван. Лег на кровать и уткнулся носом в подушку. Глаза мои закрылись сами.

Оставалось всего пара часов сна до отъезда Веры – немного – но достаточно, чтобы попрощаться. Нужно было что-то сказать, что-то, что запомнилось бы на долгое расставание. Встреча с Германом могла многое изменить, от этих мыслей по моей коже забегали мелкие бусины холодного пота. Хотелось, чтобы та наша ночь была не последней, но это желание блекло от осознания, что завтра Веру вот так же, как я будет ждать другой мужчина.

Я уснул. Как Вера легла в кровать, я не заметил. Не слышал я и того, как ранним утром она проснулась, выпила кофе, собрала вещи и покинула нашу квартиру.

Впервые за последние недели время мне не снились кошмары. В ту ночь я вообще не видел сны и, проснувшись, почувствовал облегчение.

Глава 5

Тома ураганом влетела в квартиру. Сначала, правда, вошел ее чемодан, потом уже – она сама. На руках сестра держала свою собаку – дрожащий от утреннего мельтешения хозяйки черно-белый чихуахуа смотрел на меня взглядом, молящем о пощаде. Он летел с нами и видимо уже догадывался об этом.

– Ах! Всю ночь не спала…, – сказала Тома, опустив собаку на пол. – Надеюсь, у тебя сегодня высплюсь.

Когда она, наконец, посмотрела на меня, лицо ее округлилось:

– Ты, что, покрасился?!

– С чего вдруг у тебя бессонница? – спросил я, закрывая дверь.

– Это так неожиданно, но смотрится отпадно!

Она наклонилась ко мне и потянулась к волосам. Я отпрянул назад.

– Ты еще спрашиваешь про бессоницу? – Тома скорчила недовольную гримасу. – С учебой еле разобралась, хорошо, что можно забыть об этом до лета. Вот ты еще со своими «сюрпризами». А вчера у Марса весь день болел живот – тоже на нервах, видимо – весь в меня.

Я опустился на колени. Собака вприпрыжку подбежала ко мне.

– У тебя болел живот? – спросил я, схватив ее за бока. – Но выглядит он очень даже бодрым.

– Потому что он тебя увидел. Кстати, Вера уже улетела? Как прошел ваш разговор?

Тома нависла надо мной грозной тучей. Я почесал затылок и ответил, не смотря на нее:

– Нормально.

– Нормально?

– Ну да, нормально.

Даже не поднимая взгляда, я чувствовал, как Тома вцепилась в меня глазами. Я заелозил руками по гладкой шерсти пса.

– Что-то сомнительное у тебя «нормально»… Ты высказал ей все, что хотел?

– А я хотел ей что-то высказать?

– Ты меня спрашиваешь? Мне казалось, что ты должен был признаться в том, что читал чужие сообщения. И еще узнать, что она имела в виду под всеми своими милыми словами?

– Ну я почти так и сделал…

Тома опустилась передо мной и закрутила головой, пытаясь заглянуть мне в лицо. Но я увлеченно играл с Марсом, который своими острыми зубами прихватывал мои руки, подпрыгивал, чтобы лизнуть.

– И что она ответила?

– Да ничего конкретного…

Тома схватила мельтешащую собаку и отодвинула ее в сторону. Подушечки тонких лап со свистом понеслись по полу. Марсу этот атакующий прием понравился, он поспешил вернуть на прежнее место и снова оказался меду своей хозяйкой и мной.

– Ну а потом-то что? Ночевали здесь, вместе? – Тома оглянулась головой, словно осматривала комнату впервые.

Я слегка закашлял.

– Ну да, это же наш дом. Но рано утром она уехала. Я даже не слышал, как она встала.

Я поднялся и поспешил на кухню.

– Есть хочешь? Я еще не обедал, могу что-нибудь приготовить.

Тома вплыла за мной и, скрестив руки на груди, встала, облокотившись о стену. Я открывал и закрывал полки, то и дело забывая, что именно хотел достать. Взгляд сестры неотрывно следил за каждым моим нелепым движением. Марс вертелся в ногах.

«Веди себя естественно», – повторял я, но только все больше суетился.

– Ну и как поспал? Тебе было хорошо? – спросила Тома.

Последний вопрос обрушился на меня воспоминаниями о вчерашнем вечере. Я с грохотом опустил ладони на кухонный стол и выкрикнул: «Так!».

От неожиданности Тома подскочила на месте:

– Ты чего это орешь?

Я кинул в ее сторону беглый взгляд и засуетился:

– Так… Просто не помню, куда дел нож.

– Да вот же он, перед носом у тебя.

Нож, первое, что пришло мне в голову, наверное, потому, что я на него и смотрел, предательски блестел на заглянувшем в квартиру дневном солнце. Я поднес руку к голове и продемонстрировал Томе воинское приветствие:

– Так точно!