Любовь (не) зависимость

Я осмотрелся. Поблизости никого не было. Ещё бы. Сегодня на рынке ажиотаж, прибыли покупатели из крупных городов. Часть дня я провел на рынке, продав большую часть заготовленного улова. Пока меня не сменила старуха Мираль. Даже с больной спиной и ногами она не желала потерять ни монеты, поэтому сама выходила торговать.

Быстро, насколько это было возможно, оттащил лодку на берег и побежал по мелкой гальке к тому месту, где видел мальчишку. Тело не слушалось. Тревога разрасталась. Надеялся, удача улыбнётся, и все обойдется. День же был таким хорошим. Кричать с большого расстояния было бесполезно, слишком сильно шумел ветер, чтобы можно было хоть что-то услышать. Приблизившись, попытался докричаться, но все без толку. Тогда я ступил на истончившийся лёд. Подросток не обращал на меня внимания, а я уже предчувствовал беду. В какой-то момент он, наконец, меня услышал. Но вместо того, чтобы остеречься и пойти навстречу, стал прыгать. Дурак! В мыслях я ругался последними словами.

На всякий случай отломил толстую сухую ветку с погибшего дерева.

— Ты провалишься! — воскликнул я. — Уходи оттуда!

Последнее, что я заметил, было самоуверенное лицо с наглой ухмылкой. На нем отчётливо читалось упрямство, превосходно, надменность. Только всё это в миг сменилось выражением полнейшего ужаса, когда лёд треснул и парень стал проваливаться. Не сразу ушел под воду, а рывками. Словно она ещё раздумывала, а нужен ли ей этот сумасшедший.

***

Дальше пришлось действовать быстро. Я бросился туда, где только что мелькнула светлая макушка. Парень пытался выбраться самостоятельно, но лёд с хрустом обламывался. Я упал на живот, и с безопасного расстояния протянул ветку.

— Хватайся! — крикнул, когда в очередной раз тот вынырнул из черной воды.

Дважды повторять не пришлось. Крепкие руки человека, который любой ценой желает выжить, ухватились за сухую древесину. Оставалось дело за малым. Вытянул на лёд и подал руку. Вывел на берег. Как только парень ощутил под ногами гальку, выражение паники и ужаса сменилось облегчением. Но тут же подоспел истерический смех. А ещё, несколько секунд спустя, его начало трясти.

— Далеко живёшь? — спросил я, когда смех стих и парень обхватил себя руками.

Даже промокший насквозь и едва не погибший, он пытался сохранять надменный вид. А может это уже отпечаток на всю жизнь. Под очередным порывом ледяного ветра его передёрнуло.

— Да, в другой стороне деревни, — сквозь стук зубов произнес он.

— Пойдем, я живу ближе.

Во мне кипела злость. Но я был рад, что всё обошлось.

Подошли к тому месту, где я оставил лодку. Перевернул ее вверх дном, привязал и оттащил подальше. Забрал порвавшуюся сеть, чтобы дома восстановить.

Шли молча. Парень не спешил благодарить. Да и не скажу, что я в этом нуждался. Жив, и ладно. Теперь его здоровье не моя забота. Парень бурчал себе под нос что-то неразборчивое. Изредка удавалось выловить из речи что-то вроде: дурацкий поселок, ужасные каникулы, плохие родители, слишком ледяная вода...

Я терпел. И все же, спустя несколько минут гневного пыхтения, не выдержал.

— Ты чем-то недоволен? Может, тогда к себе сразу пойдешь? Я устал слушать этот бред.

Он даже забыл, что дрожал. Остановился на размытой дороге, оглядел меня с ног до головы. Чему-то хмыкнул. Я пошел вперёд. Времени и настроения на гляделки не было. Признаться, я и сам пока отходил от шока. Не каждый день людей из-под воды вытаскиваешь. Да и замёрз вдобавок, что уж там.

— И это говорит мне деревенщина. Ты хоть знаешь, кто я? — спросил парень, догнав меня.

— Мне всё равно, — ответил я спокойно.

Поднял воротник, поежился. Ещё немного осталось. В доме печь теплая, дровами пахнет, похлёбка горячая. От мыслей о еде свело желудок. Ничего не ел со вчерашнего дня.

Кейн фыркнул, но ничего не ответил. Да и пыхтеть стал чуть тише. Остаток дороги молчали, пока не подошли к покосившемуся деревянному дому. Я предлагал старухе Мираль убрать испорченные бревна, заменить новыми, но она отказалась. "Мне помирать скоро, отведённое время проживу в своем доме" — заявила она на это.

— И ты тут живёшь, — с укором произнес парень.

— Оставайся на улице, — предложил я, открывая большим ключом тяжёлый навесной замок на воротах.

— Надеюсь, там хотя бы тепло.

Мы зашли внутрь, и я с наслаждением вдохнул теплый воздух. Пахло дровами, печью, свежей выпечкой. Значит, старуха напекла хлеба. Хороший день.

Холод, сковавший тело, отступал. Я кивнул на место у печи.

— Иди, грейся. Пока подыщу тебе вещи.

— И что-нибудь горячее, — вдогонку крикнул Кейн, когда я ушел в свою комнатушку.

Я мысленно покачал головой. Достал штаны и рубашку, теплый жилет. Должны подойти, у нас почти одинаковое телосложение. Вернулся в прихожую. Кейн почти касался руками горячей поверхности. Я положил вещи на лавку рядом с ним и ушел на маленькую кухню. Положил рыбной похлёбки, отрезал ещё горячий хлеб. Налил в потемневшие кружки травяной чай. И пусть только попробует возмутиться, отправлю без обеда, решил я.

***