Любовь на осколках измены

Я бы предпочла оторвать себе руку, лишь бы быть подальше от этого разъяренного мужчины. И я уже не замечала боли, всеми силами пытаясь высвободиться. А за нами бежал сын и что-то кричал. Ситуация была настолько дикой, что у меня расплывалось перед глазами.

– Идиот! Ты что творишь?! – взвыл Стас, выпуская мою руку, которую я уже не чувствовала.

Я перевела взгляд с красного и отдувающегося сына на Стаса. Тот держался а ухо, и сквозь пальцы просачивалась кровь. Глеб укусил отца за ухо???

– Убью!.. – пошел отец на сына.

И тут что-то щелкнуло в моей голове. Сама не поняла, как оказалась на пути Стаса. И выглядела я, должно быть, страшно, раз он остановился.

– Не смей! Трогать! Моего! Сына! – даже не сказала, а прорычала я. – Иначе убью тебя я!

И в этот момент я поняла, что это не пустая угроза, что я действительно смогу убить, если кто-то буде угрожать Глебу. Понял это и Стас.

– Два идиота! – процедил он сквозь зубы, но отступил на шаг.

А потом и вовсе выскочил из гостиной.

Меня трясло как при сильном ознобе. Ноги не держали, и я опустилась прямо на пол. Рука болела ужасно. А из глаз безостановочно лились слезы. Никогда еще за всю свою жизнь я не переживала настолько сильного стресса. И как же мне было плохо.

– Мам, ты как? – присел передо мной Глеб, беря за плечи и заглядывая в глаза. Он тоже плакал – мой маленький-взрослый мальчик. От вида его слез я и вовсе разрыдалась в голос. – Мам, ну не плачь, – всхлипывал сын, гладя меня по плечам, по волосам. Я чувствовала, как дрожат его руки, как сильно он напуган. Ненавидела Стаса всем сердцем, как только можно ненавидеть человека. И ничем не могла помочь собственному сыну, который тоже пережил сейчас сильнейший стресс. И проклятые слезы все текли и текли. – Он больше не притронется к тебе, иначе будет иметь дело со мной. Мам, твоя рука…

Я перевала затуманенный слезами взгляд на руку. Выглядела она ужасно – сине-красная и опухшая. Должно быть, что-то в ней повредилось.

– Поехали в больницу, – помог мне подняться с пола Глеб.

От вида руки я перестала плакать хоть.

– Я не смогу сесть за руль…

– Поедем на такси, – успокоил меня сын. – Я сейчас вызову… – достал из кармана телефон.

Он даже это уже умеет? Когда же он успел так повзрослеть, что я этого даже не заметила. Умиление немного согрело душу. А забота сына была настолько приятна, что дарила надежду. Я не одна, у меня есть Глеб. А уж он никогда и никому не даст меня в обиду.

Глеб помог мне одеться. Поддерживал, пока спускались в лифте и садились в такси. Рука болела и двигать ею получалось с трудом. Каждое движение отдавалось болью.

– В ближайший травмпункт, – попросила я таксиста.

– И где он? – повернул к нам бритую голову качок. Ну и таксист, больше похож на бандита.

– По карте посмотри! – гаркнул на него сын. – По-твоему мы там постоянные клиенты?

Я испугалась, что за такой тон сын может схлопотать от качка. Но как ни странно, речь его подействовала как надо. Таксис полез в карту города на телефоне и уже через минуту выдал, что до ближайшего травмпункта рукой подать. И действительно, ехали мы не больше десяти минут. А вот в травмпункте нас ждала очередь, что и понятно – на улице гололед.

В очереди мы просидели часа полтора. Потом еще мне делали рентген, накладывали повязку… Слава богу, перелома не было, лишь растяжение связок. Но десять дней я теперь точно не смогу сесть за руль – повязку наложили до локтя, и рукой двигать получалось с трудом.

Время поджимало, я рисковала опоздать на работу. О том, как с такой рукой буду управляться с рабочим инвентарем, пока старалась не думать. А врач явно никуда не торопился – заполнял какие-то бумаги, перекидываясь игривыми фразами с медсестрой. А ведь у них за дверью все еще была очередь.

– Побои снимать будем? – повернулся ко мне травматолог.

– Какие побои?

– Хотите сказать, что упали и ударились рукой об косяк? – усмехнулся он. – Мадам, я не дурак и профессионал. Следы от пальцев прекрасно смог разглядеть. Повторяю вопрос – побои будем фиксировать?

– Нет, не будем, – решительно тряхнула я головой. Порадовалась, что Глеб ждет меня в коридоре и не слышит этого. Иначе, пришлось бы с ним объясняться.

И я бы с радостью засудила Стаса, но жалко стало своих нервов и нервов сына. Наверное, это бы решило многие наши проблемы, но точно добавило бы новых. И на всех нас легло бы клеймо, от которого потом очень сложно было бы отмыться. Особенно меня волновал сын в этой ситуации. Шила в мешке не утаишь, и дело дойдет до гимназии. А этого я точно не хотела.

– Как знаете, – равнодушно пожал плечами врач. Видно, к такому он уже успел привыкнуть за годы практики. И лишь медсестра посмотрела на меня с укором и жалостью. Наверняка решила, что я из тех женщин, что считают, бьет, значит, любит. Она ошибалась…

– Глеб, доберешься до дома сам? – спросила я, когда мы вышли на морозный воздух. – Я опаздываю на работу.

– Конечно, не маленький… – ответил сын, и в глазах его промелькнул страх.

– Потерпи до завтра, – попросила я. – Завтра вечером мы с тобой переезжаем. А сегодня… отец больше тебя не тронет.