Любовь на осколках измены

– Эксперимент, значит, хочешь поставить? А с чего ты взял, что я затюканная?

– Неужели ошибся? У тебя вид такой.

– Какой? – неужели я так убого выгляжу?

– Сложно объяснить. Это видеть надо. Ты удобно одета, очень практично. Об этом я тебе уже кажется говорил. У тебя поникшие плечи, встревоженный взгляд. Ты постоянно напряжена. Это заметно.

– Неужели все так плохо? – выдохнула я.

– Намного хуже, чем ты думаешь. И это при том, что ты симпатичная. Я вообще считаю, что нет некрасивых женщин. Есть женщины, махнувшие на себя рукой или, как ты, всецело посвятившие себя семье. Самоотверженно и с полной самоотдачей. Вот только нахрена вы это делаете? Кому от этого хорошо? Мужу? Однозначно нет. Постоянно видеть пред глазами такое зажатое существо радости мало. Сыну? Думаешь, ему приятно смотреть на загнанную жизнью мамашу? Ты с ним когда в кино последний раз ходила, когда в лес ездила?.. Себе? Тем более нет. Ты же ничего кроме семьи и дома не видишь.

– У сына другие интересы. В его возрасте с мамой в кино не ходят.

– Вот! Опять ты за свое. У него другие интересы! А ты пробовала рассказать ему о своих? И не только интересах, о своих проблемах. Нет! Зачем? Не надо сЫночке мешать, пусть живет в комфорте.

– А ты со своим сыном проблемами делишься?

– Разумеется. Не всеми. Конечно, я ему про его мамашу ничего не говорю, и своих женщин с ним не обсуждаю, если ты об этом, – рассмеялся Макс. – Я не извращенец. Но о проблемах на работе говорю, о желании куда-то поехать тоже. Надо дружить с ребенком, а не только создавать ему комфортные условия.

– Да ты педагог. А еще и подростковый психолог, – я допила вино.

– Если бы… Проблем с сыном у меня хватает. Но мы умеем слушать друг друга. А это уже немало.

Даже предположить не могла, что смогу так просто разговаривать на подобные темы с посторонним человеком. И не просто человеком, с мужчиной. Я такое даже с подругами никогда не обсуждала. А тут так легко и просто говорим и о детях, и о… О чем? О сексе мы пока не говорили. Так, слегка коснулись. Но, судя по всему, и об этом скоро речь зайдет.

– Ну что ж, – поднялся Максим. – Ужин завершен. Отвезу тебя домой. Пакуй вещички, скоро переезжаешь.

Глава 27

Из кухни доносился голос Ларисы Денисовны.

– Кушайте, мои дорогие, кушайте. Твоей маме готовить некогда. Таскается неизвестно где.

– Она работает, – пробурчал Глеб.

– И где же она работает? – саркастически поинтересовалась свекровь.

– А вам не все равно? – вошла я на кухню.

За столом сидели Глеб, Стас, Лелик. Посреди стола стояла пицца, а свекровь извлекала из коробки пластиковые плошки с салатами. Похоже, заказали еду в ближайшей пиццерии.

– Еда для Глеба в холодильнике. А своего сына вы сами покормите. Если посчитаете нужным.

– Я хотел разогреть, но бабушка не дала, – оправдывался Глеб.

– Да что там греть? – изумленно посмотрела на внука Лариса Денисовна. – Полторы завалявшихся картошки и щи на вчерашней воде? Какая мать додумается этим ребенка кормить?

– Спасибо, я потом поем, – поднялся Глеб. – Щи на вчерашней воде мне нравятся, – он прошел мимо меня. – Мама, у тебя все вкусно. Ты никого не слушай.

– Вот так и настраивают ребенка против отца, – тяжело вздохнула свекровь.

Стасик молча жевал пиццу. Похоже, охи и вздохи мамаши его не волновали.

– Да скажи ты хоть слово! – толкнула его в плечо Лариса Денисовна. – Что ты молчишь, когда тебе хамят?

Интересно, когда я успела нахамить?

– А что с ней говорить? – мрачно посмотрел на меня Стас. – Что она может умного сказать?

Я развернулась и ушла из кухни. И правда, о чем нам разговаривать? Вымыла руки и пошла переодеться. На моей кровати сидел Глеб.

– Ты правильно сказала бабушке, что это не ее дело. Про работу, – Глеб забрался на кровать с ногами. – Как тебе работа? Интересная?

– Не особо, – улыбнулась я ему. – Главное, что она есть. Потом поменяю на что поинтереснее. Я нашла квартиру. Знакомые уезжают на год. Просят присмотреть за цветами. Я не могу больше тут жить. Не могу и не хочу, – призналась сыну. – А ты выбирай.

Но я бы хотела, чтобы ты остался со мной. Можешь посмотреть, как я устроюсь на новом месте. Потом эту квартиру все равно придется продавать. Или если твой папа захочет, выплатит мне мою долю, и я куплю что-нибудь, – хорошо если однушку получится. Но сыну пока об этом говорить не стала. Может, и зря. Но на него сейчас слишком много всего свалилось.

– Я с тобой поеду. Знаешь… Я хотел сказать…

– Говори. Я постараюсь понять.

– Это не про меня. Это… Короче, я пришел из школы, а они тут. Отец с любовницей. Она так орала.

– На тебя? – испугалась я.

– Нет, они меня не видели. У нас физру отменили, и я рано пришел. Она орала как полная дура. Выла. Такая гадость. Я ушел. Потом вернулся.

– Ты отцу сказал?

– Нет. Я же не дурак. Он взбесится.

– Правильно, что не сказал. Не надо.

– Я с тобой перееду. Не хочу видеть отца. Зачем он ее сюда привел? Гостиницы же есть. И к ней можно было поехать. Он хотел тебя позлить? Думал, ты дома?

– Не знаю, – на душе стало гадко. Словно туда плеснули ведро помоев.