Любовь меняет все

Обычно актеры не могут ставить спектакли, а режиссеры не очень сильны в игре. Каждый должен заниматься своим делом. Не всякий вокалист может преподавать. И точно не может преподавать тот вокалист, который что-то однажды поймал для себя, удовольствовался тем, что его голос обрел звучание, – и все – без разбора, без анализа. Недостаточно где-то «открыть рот» и что-то попеть, нужен большой опыт: вокал, стиль, языки, сценическое мастерство. И они никогда выдающимися исполнителями не становятся, потому что, если ты не анализируешь, ты не можешь ни опыт коллег перенять, ни сам из себя вытащить максимум, ни тем более передать что-то ученику. Выдающимися, по сути, они не становятся, но в сегодняшнем безумном мире они запросто могут быть и народными артистами, и орденоносными властителями музыкальных судеб ведущих культурных институтов страны. В их лицах давно поселилось выражение: «Мы великие, мы знаем все». Педагог говорит ученику: «Надо петь на дыхании». Точка. А пояснить, что это значит, и сам не может. Начинается зажим диафрагмы и гортани. Как объяснить, если сам не знаешь, а пользуешься с умным видом набором привычных клише? «Петь на опоре» – это же не значит зажаться, – совсем наоборот! Что такое проточность, как важен зевок, раскрывающий гортань, как работает во время пения на разных участках воздух и не у кого-нибудь, а именно у этого конкретного человека, – все это надо исследовать, анализировать, и надо все время себя тормошить – «ага, а вот это не получается, а вот этот переход сдвинут, значит, делаем так…» Диагностика голоса – вообще вещь сложная, говорят – «ты – сопрано», а переходные ноты как у меццо!

Если ты педагог, ты должен иметь храбрость и осознанное стремление найти и развить все лучшее в ученике. В мире существуют формулы и формы отступления от них. Гениальность ученого не в том, что он знает формулу, а в том, что он способен ее интерпретировать и сделать шаг вперед. То же самое и в преподавании. А у большинства этих учителей-самозванцев только и есть, что предложить заученное, но толком не осмысленное ими самими «надо петь на дыхании, надо петь на груди». От них же произрастает миф про «делание нот», скажем, верхних. Верхняя нота – это продукция всего того, что есть до нее. Если музыкальная фраза идет резко наверх, тебе нужно «устроить» ноты заблаговременно, и как ты сделаешь это – так и прозвучат верхние ноты. Если ты их не устроил, это будет визг поросячий, верх будет отдельным, трескучим, некрасивым. Работа педагога – постоянно думать, крутить, анализировать, искать оптимальное решение. Нет одинаковых гортаней, строение челюстей, лицевых мышц, пазух у всех разное. Остается внимательно слушать и искать верный для каждого ученика тон. И приемы построения аппарата: одному нужен большой зевок, другому нет. С этим и надо постоянно работать. Работа педагога по вокалу напоминает работу настройщика музыкального инструмента. У него должно быть сенситивное ухо, предельно чувствительное. Наши беседы с действительно большими певцами о вокальной технике сводились к одному: все говорят – нет единых рецептов! Есть общее понятие школы, а дальше начинаются сплошь различия: одному подходит это, другому то. Как в аптечной рецептуре, как в сборе трав для ароматного чая – все индивидуально.

Среди настоящих исследователей известно имя Леонида Борисовича Дмитриева, который подверг пристальному изучению человеческую гортань. Результаты своих опытов он изложил в ряде работ, среди них книга «Основы вокальной методики». Дмитриев изобрел специальный аппарат и просмотрел гортани знаменитых певцов. Отметил следующее: гортань хорошего певца на любом участке диапазона находится в стабильном состоянии. Она не прыгает. У плохого певца на верхних нотах она задирается, еще есть вариант – гортань, наоборот, падает, что тоже немедленно сказывается на качестве звука. У хорошего певца гортань в процессе пения стабильна, не меняет положения.

Ирина Константиновна Архипова делилась со мной воспоминаниями ее участии в экспериментах. Дмитриев предлагал петь разные по вокальным приемам вещи: от барочных арий, где линия плавная, до скачкообразных мелодий Верди, Мусоргского, – гортань при правильном исполнении остается на месте. И ее место – чуть ниже разговорной позиции.

Когда мы поем, мы должны чуть-чуть опустить гортань. Тогда возникает «купольность», зевок, и начинается работа всех резонаторов, которые освобождают связки, освобождают гортань от перегруза. Пение – это продленная речь, мышцы подвергаются так называемому стретчингу, растяжке, и, если эту растяжку делать все время неправильно, голосовой аппарат приходит в негодность.