Любовь, которую стоит отдавать

Благодари.Будь благодарен за тех, кто любит тебя. Будь благодарен за тех, кто призывал тебя поступать праведно и

радовался, когда ты так поступал. Есть ли такие люди в твоем мире? Если да, ты вдвойне благословен. Благодари за них. И

будь благодарен за своего Небесного Отца. Он с легкостью проходит тест.

Разве не приятно знать, что, даже если наша любовь несовершенна, Его любовь совершенна? Бог всегда радуется

правде. Он всегда приветствует истину. Он никогда не поступает неправедно, никого не искушает и не радуется неправде.

Ибо Он есть любовь, которая «не радуется неправде, а сорадуется истине» (1 Кор. 13:6).

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ЛЮБОВЬ ГОТОВА БРАТЬ ВСЕ ОПТОМ

Любовь... все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. (1 Коринфянам 13:4-7)ДОКОЛЕ ДОЛЖЕН Я ТЕРПЕТЬ ВАС? ПОСТУПКИ ИИСУСА ОТВЕТИЛИ НА ЕГО СОБСТВЕННЫЙ ВОПРОС...

ПОКА НЕ ПРОКРИЧИТ ПЕТУХ, НЕ СТАНЕТ ЖГУЧИМ ПОТ И НЕ УДАРИТ ДЕРЕВЯННЫЙ МОЛОТОК, ПОКА

БЕСЫ НЕ ЗАПОЛОНЯТ СКЛОН ХОЛМА, ЧТОБЫ ПОСМЕЯТЬСЯ НАД УМИРАЮЩИМ БОГОМ.

ДОКОЛЕ?

ПОКА ВСЕ ГРЕХИ НЕ ПРОПИТАЮТ МОЮ БЕЗГРЕШНУЮ ДУШУ НАСТОЛЬКО, ЧТО НЕБЕСА В УЖАСЕ

ОТВЕРНУТСЯ,

ПОКА МОИ РАСПУХШИЕ ГУБЫ НЕ ПРОИЗНЕСУТ ПОСЛЕДНЕГО: «СОВЕРШИЛОСЬ!»

ДОКОЛЕ? ПОКА ЭТО НЕ УБЬЕТ МЕНЯ.

Мои родители не очень-то любили ходить в ресторан. Отчасти потому, что в нашем маленьком городке не было

особого выбора. В «Дэйри Квин» было замечательное меню, а в других местах похуже. Но основная причина была, я думаю, практическая. Зачем куда-то идти, если можно остаться дома. Мы бывали в ресторане только по воскресеньям, раз или два в

месяц. Забавно, что теперь, когда у меня у самого есть дети, отношение к вопросу прямо противоположное. Зачем

оставаться дома, если можно куда-нибудь пойти? (Мы говорим дочерям, что пора есть, и они направляются к гаражу.) Но, когда я рос, мы обычно ели дома. И каждый раз, когда мы ели дома, моя мама давала мне и брату одни и те

указания: «Кладите себе на тарелку понемногу от каждого блюда».

От нас никогда не требовали съедать все до конца. Главным было не количество съеденного. Главным было

разнообразие. Пойми меня правильно, мама хорошо готовила. Но вареный гибискус? Или спаржа? Неужели они

действительно существуют для того, чтобы ими питались люди?

Мама считала, что так и есть, и — по словам мамы — их следовало есть. «Кладите на тарелку понемногу от каждого

блюда». Таковы были правила в нашем доме.

29

Но в кафе правила были другие. В особых случаях мы садились в машину и через сорок пять минут оказывались возле

величайшего кулинарного изобретения со времен газовой плиты — кафетерия. Какой замечательный момент: взять поднос

и любоваться бесконечным количеством блюд, из которых можно выбирать. Это был настоящий рог изобилия. Ты шел вдоль

ряда, опьяненный возможностью выбирать и свободой. «Да» жареной рыбе, «нет» жареным помидорам. «Да» ореховому

пирогу, «нет», «нет», тысячу раз «нет» гибискусу и спарже. Кафетерий — потрясающая вещь.

Разве не было бы славно, если бы любовь была похожа на кафетерий? Если бы ты мог смотреть на человека, с которым

живешь, брать от него то, что тебе нравится, и оставлять то, чего тебе не хочется? Что, если бы родители так поступали с

детьми? «Беру хорошие отметки и милые улыбки, и оставляю подростковый кризис вместе со счетами за обучение».

Что, если бы дети так же поступали с родителями? «Пожалуйста, дайте мне денег и бесплатное жилье, но правил и

расписания мне не надо, благодарю».

А супруги друг с другом? «Хм, пожалуйста, чашечку хорошего здоровья и хорошего настроения. А рабочие

командировки, родственники и стирка в мою диету не входят».

Разве не здорово было бы, если бы любовь была похожа на кафетерий? Так было бы проще. Так было бы приятнее.

Менее болезненно и более мирно. Но знаешь, что? Это не была бы любовь. Любовь не избирательна. Любовь готова

принимать все.

«Любовь... все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (1 Кор. 13:4-7).

Апостол ищет ленточку, чтобы перевязать один из прекраснейших отрывков Писания. Я вижу, как этот смуглолицый

святой делает паузу, диктуя послание. «Дай мне минутку подумать». Он пересматривает свой список, загибая пальцы. «Ну-ка, ну-ка: терпение, милосердие, зависть, высокомерие. Мы упомянули про грубость, эгоизм и гнев, прощение, зло и истину. Я

все упомянул? Ах, да — все. Вот, записывай. Любовь все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит».

Павел мастерски создал это предложение. Прислушайся к ритму оригинала: panta stegei, panta pisteuei, panta elpigei, panta upomenei.(Теперь, если тебя спросят, что ты делаешь, ты можешь сказать: «Читаю по-гречески». Но говори это кротко, ибо любовь не превозносится.) Обратил внимание на четырехкратное повторение слова panta?

Производные от этого слова есть и в нашем языке. Пантеизм— это вера в то, что Бог пребывает во всем. Панацея—