Любовь как улика

Скворцов, чертыхаясь, вылез из постели и направился в прихожую, где, присев на диванчик, его ждали детективы.

– Геннадий Давыдович? – сурово спросила Мирослава.

– Да, но…

– Все свои вопросы вы зададите потом и в другом месте.

У Скворцова глаза на лоб вылезли.

– Если вы относительно взяток, – пролепетал он, – то я их не беру. Я человек обеспеченный и некоторым образом причастен к искусству.

– К какому именно?

– К живописи, например…

– Вы являетесь своего рода меценатом?

– Да, мне порой приходится и в этой роли выступать, – Скворцов отёр рукавом пижамы пот со лба.

– Вы хорошо знаете Илью Незвецкого?

– Имею честь, – приосанился Геннадий Давыдович.

– Именно ему вы сдаёте дом в Самсоновском переулке?

– В некотором роде, – промямлил Скворцов.

– Что значит в некотором роде? – рявкнула Мирослава. – Выражайтесь точнее!

– За дом платит Илья, – взмахнул трясущимися руками мужчина. – Но договор аренды оформлен на Сименона Муратова.

– Это его настоящие имя и фамилия?

– Фамилия да, а имя… Он по паспорту Семён.

– То есть у вас имеется официальный договор?

– А как же! – замахал на неё теперь уже обеими руками Скворцов. – Я все налоги плачу!

– И этот Сименон постоянно живёт в снятом у вас доме?

– Нет, постоянно он живёт у своих родителей. А в дом они приезжают затем, чтобы позаниматься.

– Чем?!

– Живописью, естественно, – Скворцов сделал широкий жест руками, – там есть хорошая мастерская.

– Насколько мне известно, у Ильи Незвецкого есть официальная мастерская в центре Старого города.

– Само собой. Но Илья взял шефство над мальчиком и поэтому даёт ему уроки наедине.

– Так вот как это теперь называется, – хмыкнула Мирослава.

– Простите, – озадачился Геннадий Давыдович, – что вы имеете в виду? Я вас что-то не понимаю.

– Ладно, Скворцов, не валяйте дурака.

– Но позвольте!

– Не позволю! Адрес родителей этого Сименона.

– Мне нужно посмотреть в договоре.

– Посмотрите, – великодушно разрешила Мирослава и обратилась к Морису. – Проследи, чтобы товарищ не съел документ.

Скворцов открыл рот, чтобы возмутиться, но решил не мотать себе нервы, обижаясь на манеры современной полиции. Он был уверен, что разговаривает именно с полицейскими, а детективы не сочли нужным развеивать его заблуждение. Вскоре Морис вернулся с адресом родителей Семёна Муратова.

– Ну что ж, – сказала Мирослава, – сегодня выходной день, и надеюсь, что всё семейство Муратовых дома.

Судя по тому, что родители юного художника Сименона жили в коттеджном посёлке недалеко от города, семья не бедствовала. Правда, и солидной охраны у Муратова не было. Ворота им открыл сам хозяин дома. Представившись, Мирослава сказала, что хотела бы поговорить с художником Муратовым.

– Вы ищете Семёна? – не слишком дружелюбно спросил мужчина.

– Да.

– Но какой же он художник, – печально вздохнул отец, – парень ещё только учится, переводит краски, холсты и мои деньги.

– Странно. А говорят, что его педагогом является сам Илья Незвецкий…

– Является, чтоб ему пусто было!

– Вашего сына нет дома?

– Правильно понимаете. Он редко здесь показывается. В основном, когда возникает острая нужда в деньгах.

– Вы могли бы нам что-нибудь рассказать о своём сыне?

– Нечего мне о нём рассказывать.

– А об Илье Незвецком?

Муратов стиснул зубы и изменился в лице.

– Чего вы хотите?

Мирослава решила действовать напрямую.

– Вы, наверное, читали или слышали, что было совершено нападение на преподавателя вуза Бориса Аввакумовича Гусарова?

– Я с ним не знаком!

– Я и не утверждаю, что вы знакомы с ним. Просто его дочь, жена художника, наняла меня расследовать убийство своего отца.

– При чём здесь наш сын?

– Может, и ни при чём, но я хотела бы знать, что связывает вашего сына и художника Незвецкого.

– Я же уже сказал! Незвецкий учитель моего сына! Впрочем, – мужчина изменил своё намерение и сказал: – Заходите.

Он провёл их в просторный холл и предложил садиться. Детективы присели рядом на диван. Хозяин дома поставил напротив них стул и сел. Некоторое время он сидел молча, обхватив голову руками, затем посмотрел сначала на Мориса, потом на Мирославу и заговорил:

– Однажды мы с женой вернулись довольно поздно и застали возле дома странного возбуждённого мужчину. Мы не обратили, в общем-то, на него особого внимания, но он увязался за нами. Спросил, не наш ли сын белобрысый мальчишка-художник. Мы с женой пребывали в растерянности и не могли взять в толк, чего хочет этот странный человек, а он тем временем стал кричать, что мальчишка живёт с его зятем, и назвал имя художника Ильи Незвецкого. И грозился, что он это дело так не оставит. Я еле уговорил его уйти. Жене пришлось вызвать «Скорую». Когда пришёл сын, я допросил его с пристрастием, и он признался. Я потребовал от сына, чтобы он никогда больше не встречался с Незвецким.

– Ваш сын гей?

– В том-то и дело, что нет. У Семёна была хорошая девушка. Они встречались долгое время. А потом Даша исчезла с его горизонта. Мы подумали, что они поссорились. Впрочем…

– Что впрочем?