Любовь как преступление. Книга 2

Однажды, кажется, это было на третий день, в мои покои вошел отец. До общего ужина оставалось около двух часов, и именно в это время Иэлениль приглашала меня к себе на чашечку чая, как она это называла. Я сидела за очередным плетением, коротая время в печальном одиночестве, и все пыталась сообразить, как прекратить этот чудовищный фарс, а мои юмати безмолвными статуями застыли, охраняя вход и окна.

Айвердан стремительным шагом пересек комнату и остановился напротив меня, сложив руки за спиной. Окинул охранниц хмурым вглядом, и я заметила, как дернулась его щека, точно от еле сдерживаемого гнева. Затем, его глаза уперлись в меня.

— Почему? — выдал он таким тоном, будто обвинял меня во всех смертных грехах. — Почему ты смолчала?

У меня внутри все похолодело, а перед мысленным взором промелькнули все тайны, которые я пыталась от него скрыть.

— Что "почему"? — переспросила я севшим от испуга голосом.

— Почему ты не сказала, что Иэлениль использует тебя в качестве внешнего источника?

Теперь уже я внимательно посмотрела на него, задерживая взгляд на суровом лице.

— Разве вы об этом не знали? — усмехнулась, не скрывая сарказма.

— Я не лезу во внутренние дела Саммельхора, это вотчина Даханни. Точно так же, как Иэлениль не лезет в дела рейна.

— И кто же вам сказал?

— Догадался. Со дня нашей последней встречи она как-то через чур похорошела… Мне показалось это странным.

— И что теперь?

— Я не имею права ей запретить, — он поджал губы, — но ты — сможешь.

— И каким же образом, не подскажете? — я хмыкнула и погладила пальцем тонкое кружево из крученных шелковых нитей, которое плела, чтобы отвлечься от грустных мыслей.

— Тебе нужно скорее пройти адаптацию, тогда старшая даханни не сможет причинить вреда, даже если бы захотела.

— Я это знаю, но срок еще не прошел, не все претенденты вернулись с исполненным Обетом или с пятном позора. Многие палатки в лагере женихов все еще пустуют… Неужели вы не можете меня защитить?

Он скривился, точно испытывая сильнейшую боль, и потер грудь в области сердца. И только теперь я заметила, как стеснены его движения и как посерело его лицо.

— С вами что-то случилось? — спросила я и сама удивилась, насколько обеспокоенным прозвучал мой голос.

— Тебе не стоит переживать, я уже впорядке. Давай лучше поговорим о тебе…

— Нет, — оборвала я, решительно поднимаясь с пуфика, на котором сидела, — я же вижу, что вам плохо. Если старшая даханни без стыда и совести использует меня, почему я не могу оказать вам помощь добровольно? Расскажите, что произошло.

Айвердан с сомнением взглянул на меня. Я заметила, что даже стоять ему тяжеловато, и предложила сесть. Он тут же с готовностью опустился в ближайшее кресло и с видимым облегчением откинулся на его спинку.

— Сам не знаю, — произнес он тоном человека, который внезапно обнаружил что-то необычное в самых обычных вещах, — уже третий день болит в груди… И к лекарям обращался, и к целителям…

— И что?

— Да пока ни магия, ни настойки эффекта не дали…

— Можно я гляну? Я читала в Кодексе, что любая даханни может исцелять, вдруг и у меня получится?

Он добродушно усмехнулся в ответ на мое желание ему помочь.

— Мне приятно, что ты так беспокоишься, но поверь, до целительства тебе еще далеко. Магия проявится только после адаптации и тебе придется долго учиться управлять ею, прежде чем ты сможешь использовать свои силы по собственному желанию. Сейчас ты непроявленный источник, пользоваться которым могут все, в ком течет родственная кровь. Именно поэтому юных даханни так охраняют. И не только от мужчин…

— Я не заметила, чтобы меня слишком охраняли от Иэлениль, — фыркнула я, не удержавшись от сарказма.

— Не думал я, что она зайдет так далеко, — он покачал головой, — но и запретить ей тоже не могу, не в моей компетенции… Так что ты скажешь насчет моего предложения? Император Архарон тоже проявил желание поскорее увидеть своего сына членом нашего рейна… Это было бы лучшим выходом из создавшейся ситуации.

Я опустила глаза, не хотела, чтобы он понял, о чем я сейчас думаю. Мне нужно было любой ценой тянуть время, но как это сделать, если судьба моя уже решена, жребий брошен и судьи назначены? Сердце сжалось, предчувствуя, что вот-вот разразится буря…

— Так что? Ты согласна? — он нетерпеливо шевельнулся в кресле.

— Нет, — ответила я тихо, но четко, — я хочу дождаться Аукциона. Пусть все будет так, как велит Закон.

В ответ мне раздался раздраженный вздох.

— Что ж, не смею настаивать. Это твой выбор и твое здоровье… Но если передумаешь… Лейс еще пару дней погостит у нас. Понятное дело, что вы с ним не встретитесь, просто имей ввиду.

С этими словами Айвердан поднялся на ноги и направился к дверям, а я с недоумением отметила, какой тяжелой и грузной стала его походка. Былая легкость исчезла без следа, по всей видимости, с ним действительно что-то было не так.

Тем же вечером за столом саммельхорские даханни обсуждали прелюбопытное известие. По всей Лиссавии ширились слухи, что скоро сюда доставят самого дерзкого и самого неуловимого преступника, заранее приговоренного к смерти имперским судом — Эйдана Даннахана.