Любовь как преступление. Книга 2

Я смотрела на него и не понимала, неужели в таком возрасте он действительно решил жениться? Или это какая-то интрига, придуманная Эйденом для моего спасения? Что задумал этот безумный полукровка?! Теперь я не могла об этом узнать, оставалось лишь довериться и ждать.

— Эйр Маллокен уже не молод, — заметил главный старейшина, складывая пальцы в замок и устраивая на них подбородок. Из-под серебристых бровей претендента блеснул острый, как бритва, взгляд. — Но Право Выбора дается каждому, кто пожелал объявить о своем Обете. Что предложишь ты, благородный эрзун, за честь владеть Жемчужиной Асторгрейна?

— Я приведу на плаху самого дерзкого и самого неуловимого пирата Амидарейна, бунтовщика и изменника, предателя и ренегата Эйдана Даннахана! — произнес даханн неожиданно глубоким и низким голосом, в котором чувствовалась сталь. — Проведу его, закованного в кандалы, по центральной улице Лиссавии и возложу его голову к ногам невесты…

На этом месте я почувствовала такое сильное головокружение, что вынуждена была закрыть глаза и заткнуть уши, чтобы не слышать дальнейших слов, но глупая фантазия тут же в красках нарисовала кровавую сцену перед внутренним взором. Дощатый, грубо сколоченный эшафот, окровавленная плаха и мертвая голова, лежащая в пыли у женских ног…

— Достойный Обет! — услышала я задумчивый голос главного старейшины и вновь уставилась на экспозиум. — Учитывая, что этот предатель и бунтовщик попортил нам немало крови и постоянно призывает к непокорству подвластные нам племена… Но знает ли досточтимый эйр Маллокен, что Эйден Даннахан не только отступник, но еще и наследник нидангского трона? Нам известно, что именно он стоит во главе заговора против Империи. Хватит ли маленькому провинциальному рейну времени и сил, чтобы поймать того, за кем много лет безуспешно гоняется весь имперский флот? Не останется ли этот Обет неисполненным, превратившись в позор?

В голосе старейшины чувствовалась явная издевка. Но Кайре Маллокен оставался по прежнему невозмутимым. Спокойно выслушав эту тираду, он слегка поклонился и произнес:

— На все воля Двуликого.

— Да будет так. Мы признаем твой Обет принятым. Ищущий да обрящет, — и главный старейшина взмахнул рукой, подтверждая ставку.

Еще пару минут я наблюдала, как последний претендент на мою руку удаляется из зала Выбора, а потом сияние начало тускнеть, картинка терять свою четкость, звук пропал — и вот уже рядом со мной остался лежать лишь мутный маленький кристалл, потерявший свою прозрачность и блеск.

Я завернула его назад в платок и засунула под подушку. Утром скажу Рейле, чтоб избавилась от этой улики.

В голове крутились слова старейшины, не давая сосредоточиться ни на чем другом. Так Эйден не просто лишенный титула аристократ, он еще и наследник древнего нидангского рода, раз является претендентом на его трон… Неужели его мать была из королевского рода?

Я напрягла память, вспоминая, что мне известно. Отец Эйдена встретил его мать во время одной из своих кампаний в нидангских водах, она была полукровкой, с примесью шайенской крови… Родила ему двух сыновей… Впоследствии он вернулся в Амидарейн вместе с детьми, попал в руки фанатиков и потерял одного ребенка… И я абсолютно ничего не могла вспомнить о той, что стала матерью его детей. Кто же она? И что с ней стало? Почему отец Эйдена вернулся на родину без нее?

От всех этих мыслей разболелась голова. Я свернулась клубочком, натянула одеяло на самые уши и всхлипнула. Накатила такая беспросветная жалость к себе, что слезы полились сплошным потоком. Морозящая пустота внутри стала для меня откровением, странные события, происходящие вокруг — пугали… Я чувствовала, что все это не с проста, вот-вот что-то должно случиться. Что-то, что перевернет мою жизнь, только вот в какую сторону — этого я не знала.

****

Последующие дни я проводила за изучением Кодекса даханни, плетением кружев и редкими встречами с обитателями Саммельхора. Старалась держаться подальше от Иэлениль и ее родственниц, но совместные ужины никто не отменял. Приходилось держать хорошую мину при плохой игре: растягивать губы в любезной улыбке, глупо кивать и хлопать ресничками на все вопросы и предложения, больше похожие на завуалированный приказ. Прогуляться в сад — пожалуйста, посетить старшую даханни в ее покоях — пожалуйста, дать ей подпитаться от меня — тоже пожалуйста. Во мне словно отключили инстинкт самосохранения, и я безропотно подчинялась, не имея ни сил, ни желания сопротивляться ментальному давлению Иэлениль.

И каждый раз я понимала, что она меня использует, и знала, что все вокруг это видят, но делают вид, что не замечают. Даже мои собственные юмати лишь виновато отводили глаза, когда меня возвращали им, опустошенную и уставшую, со смертельной бледностью на щеках и темными пятнами под глазами. Иэлениль пила меня, как пьют дорогое вино, неспеша, смакуя каждый глоток, и в ее глазах светилась такая неприкрытая алчность и жажда, что каждый раз у меня внутри обрывалось сердце и мне казалось, что она не сможет остановиться…