Любовь как преступление. Книга 2

Он шагнул ближе, обдавая меня ароматом кардамона и бергамота. Я с трудом сдержалась, чтобы не отступить. Сейчас мне абсолютно не хотелось, чтобы мой отец дотрагивался до меня, но я молча стерпела, когда его рука коснулась моей головы и слегка погладила. Я не желала смотреть ему в глаза и с преувеличенным вниманием разглядывала носки своих туфель, но эрзун ухватил меня пальцами за подбородок и заставил поднять голову.

— Ты была моей единственной мечтой, Аментис, — сказал он, вглядываясь в мое лицо. Я упорно не поднимала глаз. — Каждый даханн мечтает о дочери, это единственное, о чем мы просим Двуликого в своих молитвах. Когда я узнал, что твоя мать забеременела, моему счастью не было границ. Ты даже представить не можешь, что это за чувство… А когда я прибыл на Кобос и увидел то, что люди Бердена оставили после себя… я молил бога, чтобы ты осталась жива. Мне было уже все равно, что с Эмиренайль, она сама сделала свой выбор. Даннахан никогда бы ее не нашел, если бы она сама не сообщила ему, где находится… Ты понимаешь, о чем я? Если она сбежала с ним, то сделала это добровольно. Я не желаю видеть в своем доме напоминание о ней. Единственное, что имеет значение для меня — это ты. Ради твоего счастья я готов на все, что угодно, как был готов ради твоей матери. Если нужно, я пойду по головам, но никогда — ты слышишь?! — никогда я не отдам тебя этому ублюдочному полукровке! — и он сжал мой подбородок так, что мне стало больно.

В его горло тут же уткнулся острый клинок Данаи, разрывая бледную кожу. На белоснежный воротник потекла яркая струйка крови. Айвердан мгновенно отступил, пряча руки за спину, но не сводя с меня пристального взгляда.

— Я спокоен, — бросил он охраннице, даже не взглянув в ее сторону, а потом добавил, обращаясь ко мне:- До Аукциона осталось не так много времени. Постарайся не разочаровать меня, Аментис. Помни, что я тебе сказал.

С этими словами он развернулся и быстрым шагом направился в сторону палаццо. Я, совершенно раздавленная его словами, молча потерла подбородок, на котором все еще ощущалась крепкая хватка.

— О каком полукровке говорил твой отец? — раздался за моим плечом напряженный голос Иэлениль.

Я совсем забыла, что она тоже здесь и все слышит. Что ей сказать? Как отвести подозрения от Эйдена? Страх за любимого сжал мое сердце ледяной рукой. Вспомнился сын императора, развалившийся на траве, точно сытый тигр. Да, ради моего брака с этим даханном, Асторгрейн пойдет на любую подлость, включая убийство конкурентов. Я подставила Рейхо, прикрывшись его именем, теперь не знаю, как уберечь Эйдена. Не кажется ли, что я поступаю, как настоящая даханни, используя окружающих в своих собственных целях?

— Так ты скажешь, или мне спросить твоего отца?

Я одарила ее невидящим взглядом и тихо произнесла:

— Мне все равно, делайте, что хотите…

Не знаю, что именно двигало мной в тот момент, но хотелось только одного: убежать, забиться в самый дальний угол, скрыться от всех и попробовать смириться с тем, что я узнала. Мой отец буквально растоптал меня своим признанием. Я дочь подлеца, разрушившего жизни двух дорогих мне людей: моей матери и моего возлюбленного.

Я резко развернулась и почти побежала в сторону патио. Мне нужно было побыть одной, в тишине, осмыслить все услышанное и подумать, как жить с этими знаниями дальше.

Верные юмати неслышными тенями скользили вслед за мной, но я уже не обращала на них внимания. А вот Иэлениль осталась молча стоять у постамента. Видимо поняла, что лучше меня не трогать сейчас, и я даже была ей за это благодарна. Хотя, меня мучали некоторые сомнения: ведь и она, скорее всего, сыграла в этой грязной истории не самую лучшую роль. А как же иначе? Кто, как не она, сейчас решает мою судьбу?!

Чужие фразы, намеки и недомолвки начали складываться в общую картину, будто детская головоломка, принимая осмысленный вид. Передо мною, будто наяву, постепенно вырисовывались образы прошлого, о котором здесь предпочли позабыть, но которое вновь восстало, стоило лишь моему появлению нарушить привычный уклад.

Внезапная мысль пронзила меня, заставляя окаменеть: а ведь Эйден наверняка знает об этом! Должен знать, а как же иначе. Весь этот ужас произошел, когда ему было пять лет.