Любовь к истории (сетевая версия) ч.7

А я в это время как раз читаю про княгиню Ливен: «При необыкновенном уме княгиня Шарлотта Карловна имела доброту сердечную, характер благородный и твердый. Вся жизнь ея представляет пример к ревностному подражанию в христианских добродетелях… После известных событий 14 декабря, когда производился суд над мятежниками, княгиня Ливен из патриотической ревности часто говорила, что она не перенесет равнодушно, если бунтовщикам оказано будет помилование».

Перелистываю еще несколько страниц — тьфу, опять про то же. Сил никаких нет!

«Многие опыты удостоверяют, что духовные особы паче мирских наклонны к ссоре, злопамятны и мстительны… Государыня [Екатерина Великая], приметя сие, сказала: «Чему вы удивляетесь? Инако быть не может: к нам приставлено по одному бесу, а к ним — по семи».

«Мятеж пусей», терзающих святого отца бесовскими наваждениями

Отпустили бы их уже поскорей, ей-богу. А то и Путину с Кириллом срамное уязвление, и мне работать невозможно…

Из комментариев к посту:

turgenevska_d

Я тут посмела написать, что неправильно это — злобой исходить и жертв требовать, не православно, так православные на меня ополчились, уличив в нападках на Церковь! (и это при том, что я сама православная, на клиросе пою и пр.)

alexander_pavl

А хотите прогноз? Им дадут в раскладе от двух до трёх лет. И все российские СМИ взорвутся ликованием.

degtayr

Участницам группы Пусси Риот дали по два года колонии, за хулиганские действия. Что дальше? Будут какие-то акции, призывы?

Мое мнение, если бы они покаялись и сдали заказчиков, то им и 15 суток много. Два года странный срок, для людей не признающих вины, если по закону можно дать семь лет. Непонятно, это ради Путина им скостили наверное. Милосердная позиция РПЦ, в этом случае выглядит конъюнктурно.

podolianka

а украинские femen тоже акцию в поддержку провели!

все-таки, они намного эффектнее выглядят чем российская девиртуализация!

Мечта об очереди

18 августа, 15:59

Посмотрел результаты вот опроса:

и ужасно расстроился. Оказывается, только десять процентов россиян считают августовские события 1991 года победой демократической революции, а остальные относятся к этому событию отрицательно или безразлично пожимают плечами… Неужели правда? Неужели девяносто процентов уверены, что стадное, постыдное советское существование было лучше? Знаете, я вообще-то убежденный и даже форсированный позитивист, верователь в разум и прогресс, но тут накатила тоска.

В российской истории есть некоторое количество славных дат: 9 мая, 12 апреля, 19 февраля, 26 августа. Я отношусь к ним с почтением, но без гордости. Все те события — и победа над фашизмом, и победа над космосом, и победа над рабством, и бородинское поражение, которое стоило иных триумфов — достались мне по наследству. Моей заслуги там нет.

Иное дело — 19 августа. Ничего героического я тогда, положим, не совершил. Но это моя Москва не испугалась танков. Это мое поколение отказалось проваливаться обратно в застойный маразм. Других заслуг за моим городом и моим поколением, может быть, и не числится.

Мне дороги те воспоминания.

Как я вечером засобирался к Белому дому, потому что пошли слухи о предстоящем штурме.

Как жена меня ни в какую не отпускала, прямо как на полотне Маковского, и пришлось взять ее с собой.

Как сразу же пошел проливной дождь, и мы вымокли до нитки.

Как было страшно, когда ровно в полночь по небу полетели трассирующие очереди.

Как мимо прошли двое молодых парней, один обернулся и сердито сказал второму: «Отстань! Я не для того сюда пришел, чтоб отсиживаться в кустах!» Парень был худой, черноволосый. Может, это был Илья Кричевский, один из трех убитых в ту ночь. Во всяком случае в моей памяти у того парня лицо Кричевского.

Как мы все время встречали знакомых и почему-то быстро расходились. Все много смеялись и были очень нервные, не могли долго стоять на месте.

Вот и всё. Когда рассвело и стало ясно, что штурма не будет, мы поехали домой и проспали весь день.

Этим мое участие в защите российской демократии, собственно, исчерпывается. Но, кажется, я уже тогда понимал, что это, может быть, самая значительная ночь в моей жизни.