Любовь к чудовищу (ЛП)

Что она может сказать? У неё слабость к мужчинам, которые могут говорить об истории.

Как Блейк, который полулежит рядом с ней на кровати. Его рука вытянута, длинная и

мускулистая даже во сне. Его глаза закрыты, ресницы густые и прямые, и практически касаются

бледного шрама на его щеке.

Огонь подобрался слишком близко к его глазу. Она дрожит от мысли, насколько хуже всё

могло бы быть. Блейк мог потерять зрение. Он мог умереть.

Её сердце кажется слишком большим, слишком уязвимым после сна рядом с ним всю ночь.

И Эрин не может удержаться и не прикоснуться к нему. Не может не ощутить его тепло и

равномерные движения его груди от дыхания. На его груди растут жёсткие волоски, и девушка

проводит по ним рукой, щекоча ладонь.

Он не дёргается, его губы слегка приоткрыты в глубоком сне.

Так что она продолжает, двигаясь по неровностям его пресса, чувствуя, как мускулы

напрягаются под её прикосновением. Она бросает на него взгляд, чувствуя себя застенчиво,

практически пойманной, но он по-прежнему спит.

Эрин никак не может остановиться, находясь так близко к нему, не когда она видит его

эрекцию под простынёй. Так он просыпается каждое утро, но обычно встаёт раньше неё. Иногда,

просыпаясь, она находит его пальцы в своей киске, а его рот на своей груди. В другие разы он уже

внутри неё, толкается внутрь, к тому времени, как она открывает глаза.

И всё же в других случаях Блейк принимает душ и мастурбирует, быстро и эффективно. «Я

хочу дать тебе отдохнуть», — говорит он. И она понимает, что это доброта, даже если так не

кажется.

Это принадлежит ей. Его член. Его возбуждение. Весь целиком этот прекрасный мужчина

принадлежит ей.

Таким кажется брать его член в рот — правом собственности. Эрин заявляет на него права

своими губами, своим языком, нежными движениями кулака вокруг его члена.

Его вздох звучит как выныривание за воздухом, резко и внезапно. Всё его тело тоже дёргается,

достаточно сильно, чтобы она выпустила его изо рта. Тогда его рука ложится на её затылок, лаская и

благодаря. Девушка лижет кончик его члена, в том месте, которое всегда сводит его с ума, пока он не

запускает пальцы в её волосы, потягивая и безмолвно моля.

Но он не может быть тихим. Не когда она лижет нежную кожу его яичек, а её кулак сжимается

на члене, чтобы убедиться, что он пока не кончит. В этом она с ним стала хороша. Она любит

практиковаться, любит сводить его этим с ума, а он отвечает симфонией возбуждения — своим

мычанием, своими стонами, своими словами побуждения и боли на выдохах.

— Боже, детка. Соси меня. Ты мне так чертовски нужна.

Её киска сжимается от его слов, и Эрин подчиняется ему, снова беря его в рот. Одновременно

она помогает себе кулаком, и Блейк откидывает голову назад, с закрытыми глазами и напряжённым

выражением лица.

— Детка, — бормочет он. — Ты мне нужна. Нужна...

Он сдерживается. Она может сказать, что он хочет сказать больше, попросить что-то, что она

может не захотеть давать. Чего он не знает, так это того, что она хочет дать ему всё. Её

единственный страх — что он поймёт, что больше не хочет её.

— Скажи мне, — шепчет она, её губы касаются упругой головки его члена.

— Ничего, — выдыхает он, поднимая бёдра. — Это идеально. Люблю тебя. Люблю тебя.

Но это не идеально. Нет, если он по-прежнему сдерживается. Она дует на кончик его члена, и

он содрогается.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала?

— Хочу трахать твой рот, — затем он, кажется, понимает, что сказал, и добавляет: — Но не

хочу тебя напугать.

Он хочет трахать её рот? Эта мысль её возбуждает. Обычно Блейк позволяет ей контролировать

темп, глубину. Она никогда не задавалась вопросом почему.

Вероятно, потому что он не хочет пугать её.

— Ты не напугаешь меня, — обещает Эрин.

Блейк смотрит на неё, его глаза тёмные и наполнены интересом. Она видит в этих глазах его

нерешительность, но также видит, как сильно он хочет этого.

— Не так, — наконец произносит он. — Ложись.

Она ложится, неуверенная, что он подразумевает, пока мужчина не становится над ней на

колени, упираясь руками по бокам от неё, и её рот оказывается в дюймах от его члена. Это

ошеломляющая перспектива, когда он так возвышается над ней, когда его член так близко, а плечи

загораживают свет от окна, и на его лицо падают тени.

И это делает её лгуньей, потому что это пугает её — совсем немного.

Но она знает, что каким бы он ни казался доминирующим, какой бы уязвимой её это ни делало,

Блейк никогда не причинит ей боль. Может быть, это действительно и есть любовь. Чувствовать

страх, но знать, что всё будет хорошо. Может быть, это доверие. Она всегда тосковала по

безопасности, уверенности, что никогда не будет одна, никогда не заплачет, никогда не испытает

боль из-за своего работодателя, без силы защитить себя.

Нет такой вещи как уверенность. Это она узнала, пока росла, читая о мире, изучая историю.

Есть только боль и надежда, только страх и доверие, только твёрдый член у неё во рту и нежный

взгляд мужчины, который любит её.

— Так нормально? — спрашивает он хриплым голосом.

Девушка кивает, не в силах говорить. Он ещё не глубоко, но она чувствует себя переполненной.