Любовь из металла

Прошла еще неделя. Теперь я пересекалась с другими избранными, такими же домашними любимцами как я. Иногда тот или другой мог обменяться со мной парой слов. Красивый парень в модной одежде и с длинными волосами догнал меня и перешел на мою сторону парка и стал восторгаться ненастоящими деревьями; предполагаю, он хотел прочитать мне лекцию о том, как они утроены, но только я не смогла осилить эту науку. Затем, вполне будничным тоном, пока мы стояли под раскидистой кроной цветущего желтым дерева, которое он назвал Акациатиком, парень спросил:

— Ты тут с кем?

— Я сама по себе.

— О, ну да. Я имел в виду, кто твой покровитель?

Не «хозяин», не «владелец». Не «партнер». Мой «покровитель».

Не желая отвечать, я сказала ему:

— Я прибыла с группой Глаи.

— О, да. Вкусняшка, — поздравил он меня.

— А ты? — спросила я. Похоже, он ждал вопроса, но и мне было интересно.

— С Кикс, — ответил он.

Ощутив тревогу, я внимательно посмотрела на него. Парень сиял от гордости собой, он был доволен тем, что взлетел по лестнице успеха смертных.

— Кикс из борцов, верно? — сделала я предположение.

— Конечно. Ух, чему она меня научила. Мы не… мы не занимаемся сексом. Это не ее конек. Но ей нравится заниматься тем, что она называет «кошачей возней». И должен тебе пояснить, что под «кошками» она, скорее, имеет в виду пантер. Но она никогда не делает мне больно, — очевидно, может рассчитать каждый сантиметр. Мне повезло, что меня выбрали. Я у нее не первый. Десятый кандидат, кажется, так она сказала. Но ей со мной нравится.

Я представила его с Кикс: лавирует и подныривает, раскачивается и подпрыгивает; и она — золотое колесо с руками и ногами, хлещет, брыкается, наскакивает — и никогда и волоска не тронет на его голове. В поезде все было совсем не так.

— А кто с Голдхоуком, ты не знаешь?

— С Джи? О, у Джи настоящий гарем. Двенадцать, пятнадцать девочек. Кто-то для секса, кто-то для борьбы, кто-то для военных игр. Кто-то для всего вкупе.

— Ты, наверное, знаешь и про остальных, — сказала я. Я подумала, что он, вероятно, опросил каждого, как и меня.

Но он помотал головой.

— Я знаю, что у Би Си две пары: две отборные черные девушки, и две отборные белые.

— Отборные? — вырвалось у меня прежде, чем я смогла прикусить язык, — то есть, как продукт?

Он улыбнулся. То ли не видел в этом ничего неправильно, то ли нечего было ответить. Он всегда был тупым или уже здесь с ума сошел?

— Я думаю, это о размерах. Меня зовут Эндрювэст. А тебя?

— Люси.

Он приподнял бровь, затем повернулся и чуть склонился ко мне:

— Мы могли бы зайти вон в то автокафе и выпить по стаканчику. А потом посмотрим. Как у тебя расписана вторая половина дня?

Такой поворот меня ошеломил. Я помотала головой. Он спросил:

— Разве ты не можешь? Уверен, что, если ты спросишь, все будет в порядке. Они не против; я никогда не слышал, чтобы им не нравилось то, что мы хорошо проводим время друг с другом, если не нужны им. Давай признаем, что без них бывает очень одиноко.

— Нет, — сказала я.

— Ты уверена? Я подумал, что тебе нравится и так и так; ну, и мужчины и женщины.

— Мне не разрешено быть с кем-то еще, — сказала я отчасти для того, чтобы увидеть его реакцию. Могла бы и догадаться. Парень тут же отскочил.

— Дерьмо, херово. Наверно, в твоем случае… Я не знал, что тебе нельзя, ок? Не говори про меня.

— Я не скажу Глае.

Теперь он смотрел с подозрением.

— Ха-ха. Окей. Не говори. — Он искоса поглядел куда-то в пустое пространство. — Ладно, мне надо идти. У меня тренировка — бегаю почти каждый день. Нужно держать себя в форме для моей золотой леди.

Вот такой он, Эндрювэст.

Помимо случая с Эндрювэстом, с последующие дни я стала замечать, как любимцы в основной своей массе начинают общаться друг с другом и даже заводить дружбу. Предположительно, некоторые были друзьями еще до прибытия сюда.

Иногда они пытаются и меня втянуть в свой круг общения. Ты начинал натыкаться на их группы: за барными столиками на площади, в садах за гимнастическими упражнениями, или играющими в баскетбол или теннис, — все атлетически сложены. И в основном привлекательны, некоторые даже красивы, насколько могут быть красивы люди. Но сколько еще лет они смогут оставаться фаворитами у богов? Пятнадцать, тридцать, если им повезло с генетикой, и если они будут придерживаться диет и спортивных программ.

С другой стороны, все это долго не продлится. Если у нас есть хотя бы год, — у нас и наших повелителей, — я буду удивлена. (Меня уже стал посещать повторяющийся кошмар, в котором все небо заполнено ВЛО и фроптерами, взрывами и газом). Даже если этот подземный мир задумывался неприступным.

Еще вероятнее, что нас запечатают, или наши элитные роботы сделают это. Какой силы взрывы они способны выдержать? Мы-то, конечно, выстоим недолго. Или отравят воду, или внедрят вирус.

Эти мысли были (и есть) настолько пугающими, что я заталкивала их в самый дальний угол разума, что, видимо, делали и остальные.