Любовь из металла

Чип был в каждом инструменте и отвечал за его контроль. Нечеловеческий мозг Верлиса математически расставлял и размещал каждую ноту, каждую частичку музыкальной структуры, не единожды не притронувшись физически к инструментам. Лютни, флейты на подставках, скрипки, едва касавшиеся струн смычки, барабаны и колокольчики. Он, по примеру дирижера прошлого, занимал место за фортепиано. Все остальное подстраивало свою партию и темп под него.

Лицо его походило на безмятежный, улыбающийся лик статуи.

Лучшие места, как вы понимаете, находились близко к сцене. Наверно, пока он играл, я сидела в каких-нибудь двадцати футах от него. Когда бы я ни говорила о нем, я испытываю это принуждение снова и снова описывать его: то, как он сильно походил на живого мужчину, и в чем отличался, и как я (эгоистично) сравнивала себя с его телесностью и личностью, — как можно сравнить нить накала и Солнце.

Песня, которую он написал, была лучшей из когда-либо созданных. И оркестровый аккомпанемент, будто архитектура звука, вырастал, возвышался над концертным залом. Так казалось.

Затем он играл и другие вещи. В одном месте он даже спросил, есть ли какие-то пожелания, и все, что ему ответили, безумно выкрикивая из зрительного зала, он исполнил и, пропуская через сердцевину Верлиса, тут же превратил их во что-то блестяще-новое и совершенное.

Последовал получасовой антракт. Я боялась, что люди из МЕТА, или роботы, соберутся вокруг меня и будут принудительно сопровождать в бар или в дамскую комнату. Но никто не появился. Я вышла в гордом одиночестве и выпила водки на людной террасе. Все обсуждали его. Никто не казался ни испуганным, ни даже задетым. Все прекрасно знали, кем он был и кем не был. И что тут он только ради них.

Когда все стали возвращаться в зал, я не намеревалась последовать за ними. Но все же пошла. (Никто не принял от меня оплаты за напиток. Мне просто дали стакан на маленькой белой подставке, на которой значилось «МЕТА»). И потому я рассудила, что, если не вернусь сама, меня вполне вероятно заставят это сделать. Может, и нет.

Вторая часть концерта была похожа на первую, но усталости не ощущалось. Выступление не стало монотонным. Оно было изменчивым, но в то же время оставалось одним. Как чертово море Джейн.

Я часто думаю о нем в тех частях книги, где он путешествует с Джейн по улицам города. Думаю о том, как он поет, молодой мужчина. Чудесный, искусный и умный. Выдает себя за человека. Я думаю об этом. Это как с далекими звездами, которые, если увидеть их вблизи, оказываются огромными и пугающими, пылающими, ярко пылающими.

Не хочу больше писать об этом концерте. Простите меня, если считаете, что я должна. Я говорила: я не писатель. И мне все равно. Я просто не могу. Да и, возможно, вы, каким-то образом, могли там быть. Или вам гораздо легче будет представить все, если я заткнусь. В любом случае, так мы подходим к окончанию концерта.

Когда зал опустел, я все еще оставалась сидеть на своем плюшевом кресле. Подумала, что нет никакого смысла пытаться скрыться, потому что теперь уж точно кто-то мог появиться, так и произошло.

Разумеется, это был Шарффи, в отталкивающе изысканном костюме-однушке.

— Лоурренн, — протянул он, — как совершенно потрясающе выглядишь ты, ma belle chere. И я вовсе не удивлен. Терпеливо ожидаешь, — как это благоразумно. — Он сделал пригласительный жест в сторону ступенек и, когда я поднялась с места, провел меня через два или три ряда к краю сцены. Небольшая, мостоподобная штуковина тихо протянулась, соединяя просцениум со зрительным залом — видимо, он подмигнул. — Проще пройти прямо за сцену, избежим топчущегося стада.

Мы пересекли свободную сцену, где Серебряный Верлис только что играл и пел свой концерт, и вышли за кулисы.

Тусклый коридор, затем лестница. Концертный зал был построен в старом стиле как снаружи, так и изнутри. Иронично, что он играл здесь. Или хитро.

— Маленькая вечеринка, — мимоходом предупредил Шарффи.

Вечеринки. Они преследуют эти книги — ее, мою. Пересмешки.

Неожиданно мы вышли в помещение с современно отделанным интерьером, с широкой стеклянной чашей крыши над головой; вероятно, под куполом. Сквозь стекло был виден дрейфующий в черноте Астероид — странная рыба.

В комнате были люди, но немного. Все они были отлично одеты, лоснящиеся как начищенная щеткой шесть выдры. Драгоценности сверкали, хрусталь звенел, и призрачные пары сигарин распускались в воздухе.

— Шампанское, mais naturellement, — сказал Шарффи, вдавливая бокал мне в руку.

Все восемь роботов были тут.

Серебряные, астерионовые, медные, золотые. В отличие от сна, никто из них не смотрел в мою сторону. Они простодушно смешались с гостями. И он — Верлис, — все еще в своих темно-красных одеждах, тоже смешался.

— У нас припасен маленький сюрприз для него, — сказал Шарффи. — Хотя его и предупредили, что нужно ожидать… кое-чего.

Бокал чуть не выпал из моих рук. Я поняла, чем должен был оказаться ожидаемый сюрприз, и в этот момент он появился.