Любовь из металла

Я так и не смогла найти, а теперь больше и не ищу, ни одной улицы, описанной Джейн. Кое-какие упомянутые ею рестораны я мельком видела, но большинство из них было для меня недоступно. Однажды я видела Египтию — сумасшедшую, прекрасную (бывшую) подругу Джейн; видела ее на экране в визуализаторе, но шел он в безызвестном театре и полностью на чужом языке… греческом, как мне кажется. Даже Египтия в нем говорила по-гречески, либо ее безупречно дублировали. Они могли бы продублировать фильм на английском, но не сделали этого, чтобы оставить ощущение чужородности, — такого духа был театр. И никаких тебе субтитров. И я пошла на сеанс только потому, что увидела ее имя в афише. К тому времени в Европе она была уже большой звездой, точнее в том, что осталось от Европы после Астероида.

И, тем не менее, пока я смотрела на Египтию, во мне что-то затрепетало. Она тоже прикасалась к Сильверу. Спала с ним в плотском смысле. И погубила его, в конечном итоге.

Но на тот момент дрожь эта была отдаленной, исходящей из самых дальних глубин того мрачного океана, что наполняет каждого из нас. Я почувствовала, как он рос, этот трепет. Почувствовала, как он схлынул. В тот вечер у меня было свидание, на холмах над городом, где в мои десять лет пейзаж изменило землетрясение. Под деревьями, обдуваемый теплым летним бризом рядом со мной лежал кто-то. Не Сильвер, ибо Сильвер возлегал, конечно, в моих ранних и самых невинных сексуальных фантазиях. Не Сильвер. Сильвер был давно мертв. И это был человек. А я была Лорен.

— 3 —

Моя команда, Пыльные Детки, была у нового клиента на Комптон, когда в моих апартаментах с летучими мышами зазвонил телефон. Тогда мне уже было семнадцать лет, и снова было лето, позднее лето, а предыдущая ночь выдалась бурной. Я спала. И была не одна.

— Лор… Лор, просыпайся. У нас тут затруднения.

— Что? Ты не можешь сама с этим разобраться, Джиззл?

— Да ни в жизнь! — уверенно ответила Джиззл.

— Боже, — проворчал мой спутник, зарываясь в подушку, — Мне надо поспать.

Я поднялась, переключила разговор на свой беспроводной домашний телефон и вышла общую комнату. Соседки Марго дома не было. Стоял полдень.

— Тут эта сдвинутая старуха истерит, Лор.

— Почему? Что ты натворила?

— Я?! Я ничего не сделала. Да она просто сумасшедшая старая кошелка, и все.

Я стояла посреди душной комнаты, обнаженная и молодая, и, отбросив волосы за спину, пыталась соображать. Но жара начинала создавать помехи в телефонной связи, голос в трубке звучал глухо и скоро исчез бы совсем. Когда-то существовали сотовые телефоны, «мобильные», но магнитное вмешательство Астероида резко сузило их территорию охвата, не навредив особо всем остальным видам связи, в особенности в бедных районах.

— Ты пропадаешь, — захныкала Джиззл.

— Ладно. Я буду через двадцать минут. Давай адрес.

Мой ухажер ругнулся в мою сторону, пока я бегала взад и вперед по комнате. Он был не ахти. Я сказала, что у нас с ним все кончено, и если он хочет остаться в постели после часа дня, ему придется встретиться с полицией, — у них передо мной немалый должок. Соврала. Но он поднялся, весь уязвленный и взбешенный, а я поспешила уйти.

— Если сломаешь что-то из моих вещей, — уже в дверях предупредила я, — ты сильно пожалеешь, милый.

Что-то сломаешь. О Боже.

Что может значить кровать, или пара декоративных украшений, одежда? Ценны только твое сердце и твоя душа. Только они.

Вверх по лестнице в Комптоне. Лифт здесь был сломан, но сам факт его наличия указывал на то, что район не так уж плох.

С этим заказчиком не должно было возникнуть проблем. У женщины даже были кое-какие уборочные роботы, подготовленные для использования нами. Что же натворили мои Пыльные Детки? Разбили одну из машин?

Квартира располагалась на самом верху, на шестом этаже. В окне на лестничной площадке открывался вид на иссушенные летней жарой деревья цвета меди и заросшее клематисами место разлома. Я стукнула в дверь — никаких автопанелей, даже звонка не было. Никто не подошел, я попробовала позвать, и тогда меня впустила Джиззл. Вид у нее был скорбный, ее гуммигутово-оранжевые волосы торчали в стороны влажными шипами.

Внутри было довольно шумно. Снаружи этого не было слышно, такая прочная дверь. Невнятное жужжание разговора… мужские голоса, затем звук чего-то двигающегося — бах! — и раскалывающегося.

— Говорю тебе, Лор, она не в своем…

— Ладно. Дай мне пройти.

Мягкой поступью я пересекла короткий коридор и вышла в огромный зал. ВУ была включена, и это была отличная визуальная установка: с четырехсторонней подачей звука и безупречно устойчивой цветопередачей. Часть шума, слышимого у входа, оказалась голосами дикторов, звучащими в новостной ленте; просто группа парней в модных, состоящих из одного предмета костюмах, однушках, что-то долго обсуждали. Потом только я увидела женщину, нашего клиента.