Любовь и выборы

В магазине, напротив касс, висела информационная доска. Ирина не очень уверенно чувствовала себя в обычном дешевом мини-маркете и поэтому решила изучить объявления. Кратко сообщалось, что в случае проблем нужно звонить по указанным телефонам и что в выходные дни пройдет ярмарка белорусских товаров. Каких именно – не уточнялось. Видимо, белорусские товары – исчерпывающая информация для определенной публики.

– Дамочка, поберегись! – Ирину довольно бестактно ткнули в плечо.

Она обернулась и увидела мужчину в футболке с черепами. В руках он держал какие-то бумажные рулоны.

– Это вы мне?

– Стоит тут! Думает, что стеклянная! Подвинься!

– Хам! – сказала Ирина тоном, полным достоинства и превосходства.

Но мужчина не уловил тональность.

– Двигайся, тебе говорят! Шевелись по-быстрому. Брысь отсюда, если по-простому.

Ирина задохнулась от возмущения. Она решила не сдавать позиций у информационного стенда, чего бы ей это ни стоило.

– Позовите администратора! – громко сказала она.

Женщина восточной внешности, сидящая на кассе, не отреагировала.

– Я требую позвать администратора магазина! – повысив голос, повторила Ирина.

Женщина на кассе продолжала ее игнорировать.

– Немедленно вызовите администратора, иначе я сейчас начну звонить по всем телефонам, которые тут указаны.

– Блин! – громко сказала кассирша и крикнула куда-то в зал: – Гуля, пусть Динара за Фаридом сходит. Скажи, что покупатель психованный опять…

Ирина решила не вступать в перепалку. Она ждала Фарида, предвкушая, как он размажет мужчину с черепами на футболке. Но наглый мужчина почему-то не выражал беспокойства. И даже не спасался бегством. Он с усмешкой ждал своей участи. Что-то шло не так.

К счастью, Фарид пришел быстро. Его лицо выражало готовность решить любую проблему, но только если она того стоит.

– В чем дело?

Ирина вдруг поняла, что ей трудно сформулировать претензию. Хотелось просто сказать: «Этот мужчина наглец! Он забыл, кто он и кто я?» Но так ведь нельзя говорить вслух.

– Этот мужчина отгоняет меня от информационного табло.

– А ты, значит, читать любишь? Зрения не жалко? – мужчина с черепами продолжал дерзить.

– Неважно! Я имею право стоять там, где хочу.

Фарид внимательно оглядел Ирину, слегка задержавшись то ли на ее груди, то ли на золотом кулоне с бриллиантом, льнущем к грудной впадинке, и вынес вердикт:

– Пусть стоит!

Ирина почувствовала вкус победы.

Но тут же возбудился мужчина:

– Э, минуточку. Что значит пусть стоит? Давайте ее все-таки передвинем! Мне наглядную агитацию повесить надо.

– Какую агитацию? – Фарид очнулся.

– Какую-какую? Выборы скоро, совсем нюх потеряли!

– Да-да, дорогой! Встретим как родного! Мне звонили! Конечно, какой разговор! Фарид все сделает, все обеспечит…

– Мне-то что… Я так и скажу кому надо, что не дали разместить наглядную агитацию. Саботировали! Администратор магазина вступил в преступный сговор с женщиной…

– Ничего я не вступал! Она вообще мне не нравится! Маленькая какая-то! – бойко затараторил Фарид. – Слушай, дорогой, зачем так? Давай пойдем изюм-банан кушать, потом она уйдет, и ты все повесишь.

– Мне еще сорок точек охватить надо, некогда мне, – заартачился мужчина.

– Вай-вай, как много работы! – всем своим видом посочувствовал Фарид.

И тут же развернулся в Ирине:

– Красавица! Пойдем отсюда изюм-банан кушать? Ну что тебе стоит? А хочешь, я тебе эти объявления вслух сам прочитаю? Только сдвинься. Чего хочешь, красавица?

– Никуда я не пойду! И не называйте меня красавицей!

– Вай-вай, что ты такое говоришь? Только слепец не скажет, что ты красавица! А я не слепец, я тебе все прочитать могу. Все буквы, которые тут есть. И ты уйдешь отсюда, как уходит отара овец, утолившая жажду от горной реки, как уходит утренний туман с вершины гор…

– Да что с ней церемониться? Позовем сейчас полицию, пусть ее сдвинут. Будет тут каждая истеричка выборы в горсовет срывать, – в голосе мужчины прорезалась агрессия.

– Вай-вай, не надо полицию! Примета плохая! Красавица, прошу тебя, сдвинься. Зачем мою бедную голову не жалеешь? Тебе трудно, да? Ну хочешь, я тебя на руках перенесу?

И он приблизился, растопырив руки. Ирина от ужаса отпрыгнула в сторону. В ту же секунду мужчина с черепом воспользовался доступностью информационного стенда и очень ловко распластал по нему какой-то плакат.

Ирина поняла, что проиграла. Обида выступила слезами и красными пятнами на щеках.

– Давайте! Клейте! Ума для этого не надо! Ну же!

– А ты не понукай, не запрягала. Больно борзая! И мужчина с черепами, потеряв к ней всякий интерес, перехватил поудобнее рулоны и двинулся к выходу.

Ирина невольно бросила взгляд на плакат. Слезы мгновенно высохли, оставив красные пятна в одиночестве сигнализировать о былом огорчении. Более того, в глазах у Ирины появился живой блеск, как у гончей, напавшей на след.

С плаката на нее смотрела Людмила Шилова. Надпись «Красота спасет мир!» заменяла политический лозунг. Матовое мерцание бумаги придавало взгляду Людмилы какую-то доверительную благосклонность. Она словно что-то обещала избирателям. Фарид облизнулся.

– А где плакат с другой девушкой? – спросила Ирина.