Любовь и войны полов

Япония меня поразила. Не столько машинами, техническими придумками и массой забавных вещей, сколько совсем другим. Какой-то непередаваемой, буквально разлитой в воздухе, её спокойной гармонией и убаюкивающей умиротворённостью. Я никогда не видел там куда-то торопящихся, спешащих людей, тем более несущихся, сломя голову, машин. Стоило вам лишь ступить на проезжую часть в любом месте, как все они мгновенно замирали, а их водители, улыбаясь, жестами призывали вас смелее переходить улицу. Даже в самых неположенных местах!! Вы могли, какое-то время, просто идти себе, гуляя, какой-нибудь, тесной улочкой, пока вдруг, не обнаруживали, что, оказывается, всё это время за вами бесшумно едет какой-то автомобиль, водитель которого не смеет вас потревожить. Во всяком случае, он выглядел невероятно счастливым, когда вы, сторонясь, уступали ему дорогу и награждал вас знаками совершенно неописуемой благодарности. И я убеждён, что не оглянись я тогда и не посторонись, он так и ехал бы за мною, без всяких признаков жизни, до самой Москвы. Так, что не зря я потратил целый год своей жизни на сады из камней, водопады в метро, безлюдные кварталы магазинов, лавчонок и лавок, с заводами-санаториями в этой самой Японии. И если и было нечто, что мне хотелось бы сохранить из «страны священных гор», то это непередаваемый абсолют несравненной Фудзи и ту гармонию, умиротворение и чистоту, которые обволакивают вас, едва вы начинаете, хотя бы немного, принимать в себя родину великого Хокусая…

Именно там, я впервые воочию наблюдал, что принципы моей «открытой психологии» интуитивно известны каждому японцу не одно столетие. Больше того – «классический» японец именно на них, ведь, и строит всю свою жизнь, считая любое зло невероятно прилипчивым, переходчивым и заразным. Убеждён, что ни где в мире, так панически не шарахаются от самой тени и зла. Дом, в котором случилась трагедия, не возьмут даром, а шикарная машина, в которой случилось преступление, может быть свезена на свалку – здесь не возьмут её уже за гроши – чужая беда в Японии никому не нужна! Это и есть синтоизм в действии: уверенность в том, что ауру людей носят и их дома, и даже, и их вещи. Каждый японец синтоист от рождения – он знает, что все окружающие его вещи, а уж игрушки, тем более, тоже живые. Почти что, как он. Поэтому он разговаривает, поощряет и даже и наказывает их, то же, как живых. Другие люди с годами утрачивают эту природную цельность своей психики всего по одной причине: они, рано или поздно, начинают лгать…

Сейчас, когда появилось множество книг и даже руководств по лжи, в них нет главного. Что ложь мгновенно искажает психику человека, деформируя его «внутреннее пространство». Ведь любую, изречённую ложь, мозг воспринимает, как реальность. Но, поскольку она не стыкуется с реальным пространством психики, он и создаёт для неё совсем другое, но уже её собственное пространство. И так – для каждой его лжи. И психическое пространство лжеца начинает неумолимо дробиться, обессиливая его с каждой новой его ложью, и энергетически, и интеллектуально. Наконец, наступает момент, когда человек уже просто не может вернуться в своё настоящее «я», как в своё собственное психическое пространство, заплутав в лабиринтах своих лже-пространств. Пространств собственной лжи. Каждая ложь невидимо уничтожает. Не лгите! Во всяком случае, хотя бы, старайтесь. Лучше уж, сказать пусть и грубо, но прямо, что у вас нет желания отвечать на вопрос. Потому, что каждая ложь незримо уносит и часть психической силы. Не лгите, тогда и вам откроется и станет доступной скрытая сторона природы вещей. Так, как она уже доступна японцам!..

Правда, по этой части у меня тоже имелся кое-какой опыт. К тому времени я уже точно знал, что каждый художник оставляет на холсте и часть себя. Поэтому все картины всегда несут на себе не только следы его психики, но даже и его энергии. Наверное, поэтому именно среди художников, и так много циников и пьяниц: живопись, как и любое творчество, всегда сильно опустошает человека. Причём, творчество делает человека хуже, так как забирает у него всё лучшее! Не так, как поэзия, но всё-таки, достаточно сильно. Вот почему, все творческие люди, всегда так часто и настоятельно прикладываются к бутылке – им жизненно необходимо выкорчевать из себя это своё остаточное негативное состояние – выбежать, выйти, выползти из него. Уйти! Отсюда и обязательные застолья актёров после их спектаклей. Как и всё остальное…