Любовь и хоббиты

У бабули взгляд – копье, врезается прямо в душу, в самую правду, теперь вы понимаете, какое трудное у меня было детство? Я приблизился ко «всевидящему оку» (одно из многочисленных прозвищ бабули) и предусмотрительно спросил, глядя в строгое лицо снизу вверх:

– Будешь драться, как утром?

– В глаза! – потребовала старушка.

– Ба, это он, у него твои носки! – пропищала сестра из-за брезентовой спины.

– Биллька, молчи, сама разберусь! – продолжая сверлить меня взглядом, выдала многолетняя, но бодрая родственница. У нее угрожающая сутулость, как будто готовится прыгнуть и вцепиться вам в горло. – Урман, это правда, что его укусил гномопырь?

– Так он утверждает, я не знаю, – вздрогнув, признался тощий исследователь. – Надо бы анализы взять.

– А ну марш лечиться! – рявкнула бабушка, Урман дернулся и рукой смахнул со стола пустой бокал.

Дряммззз, и бокал вдребезги!

Все посмотрели на пол, на осколки; даже хорошо, что разбился: слои грязи на внутренней стороне бокала напоминали кольца Сатурна.

Крошка Билль вцепилась в бабушкин подол и потянула в самозабвенной, но тщетной попытке сдержать напор старшего поколения.

– Извините, – робко вмешался Урман и намотал на палец волос из моей зеленой бороды.

– Это еще что за… – бабуля свирепеет, когда из внуков что-нибудь выдергивают.

– Один волосок! Один волосок!

– Уй! – сказал я, глядя вместе с бабушкой и сестрой на убегающего Урмана. Судя по звукам, он скрылся в подвале, у него там спрятаны биохимическая лаборатория, спасательная капсула (на случай, если на Базу нападут космические пираты) и маленький видеосалон с фильмами для взрослых.

Мы покинули нору втроем (сестра, бабушка и я), предоставив Урмана самому себе. Пусть анализирует хоть до посинения; Билль скакала впереди, старушка топала сзади – и чем не конвой?

– Все выскажу красноколпачнику! – ба потрясла кулачком на север, запад, юг и восток. – Внучат портить?! Пусть свою Грызольду портит! Ишь, чего вздумал, чистокровного хоббита в цверга превращать! Тоже мне послал, так послал! В Скандинавию! Умник! Сам бы туда хоть разок съездил без шарфика! Мне-то чего, сам-то он пусть хоть в скамейку, хоть в лейку превращается, а моих внучат трогать не надо! Ишь, чего захотел! С моего согласия, понятно?!

– Я, между прочим, совершеннолетний, ба, – вставил я на всякий случай. – Причем тут твое согласие?

– Совершеннолетний он. Выродок! – Если ба заводится, то достается всем, надо помалкивать.

– Да расслабься, баб, я себя нормально чувствую… И борода мне нравится, и, самое главное, я теперь в хозяйстве пользы принесу раз в пятьсот больше.

– Когда бабушка говорит, маалчаать! – ну вот и завелась, «бригадный генерал».

Прохожие косились на нас. Мы и вправду выделялись: пузатый гном с зеленой бородой и носом-шнобелем, старуха-хоббит и девочка-хоббителочка. Старуха орет, я тихо оправдываюсь, девочка смотрит на нас и улыбается. Уличные хоббиты переглядывались, вертели пальчиком у виска и бежали мимо.

– Боббер теперь прикольный, ба! – если бабушку моя новая наружность возмущала, то Билльку смешила, сеструха без конца хихикала и двигалась то затылком вперед, то обычным ходом. – Я сначала испугалась, а теперь даже не знаю… По-моему, зеленая борода – это круто, – Билль дернула меня за это самое «круто» и добавила. – Боббик будет первым бородатым хоббитом на Базе!

– Борода у него зеленая! – сердитая старушка подобрала жестяную лепешку от содовой и запустила в стайку озорных хоббитят, которые секунду назад пытались влезть на меня и сплясать «Арам-зам-зам». – Да я сама с ним скоро позеленею!

Я шагал за малышкой Билль, сзади кричала старенькая бабушка, возражать не имело смысла, только народ развлекать, зато появилось время пораскинуть мозгами – ведь их стало больше. Правда, пока я затруднялся сказать, сколько в мозгах осталось хоббитского и добавилось цвергского. Интересно, ЧТО я теперь? Нос, брюшко, кустистые брови и борода пещерного тамады, память прежняя, а привычки и желания новые. В теле цверга забавно, а когда хоббиту забавно, он увлекается, заигрывается, пока кто-нибудь или что-нибудь не треснет его по башке. Сторожевой тазик Урмана оказался не слишком тяжелым, но вдруг возникла бабушка. Если бы на Базе существовали такие почетные звания, как «королева дисциплины», «гроза беспечности» и «враг раздолбайства», она бы их заслуженно получила. Между прочим, хоббичиха Клавдия в прошлом – лучший спец по допросу нечисти в полевых условиях, чтоб вы знали. Да, да, это чистая правда.