Любовь и хоббиты

На горизонте появились две человеческие фигуры – крупные черноволосые женщины с крепкими руками и ногами, в белых летних платьях, закрывающих у каждой по одной выпуклой груди. Странные бегуньи неслись вдоль линии прибоя, взявшись за руки и сильно запрокидывая головы. Добежав до меня, они молча попрыгали на месте и понеслись дальше. Я захлопнул рот, уставился в песок и заметил маленькую книжку в мягкой обложке – похоже, тетеньки, проносясь, выронили. Взял книжку, прочел название… Обрадовался. Я лихорадочно перелистывал страницы, и плевать, что вокруг творится – я получил, что хотел. Я попросил – он дал. Да, вот таким странным способом. По-другому здесь не получается.

Читал, стараясь не замечать проплывающие мимо странные лица, похожие на витражи (они заглядывали через плечо и улыбались, растекаясь во все стороны), разноцветные пятна, из которых вылуплялись то зубы, то чей-то глаз, ухо, рука, грудь, нога. Слов нет, какая у нас библиотека на Базе…

Брошюрка называлась «Вампиры, нетопыри, вурдалаки и прочие кровососущие: общие сведения, обработка ран и лечение. Челаковицы, 1566 г.». Глава под названием «Что делать с укушенным хоббитом?» располагалась на трех потрепанных, как я сам, листах, пропитанных жирными пятнами – верный признак, что хоббиты ее читали. Это могли быть те, настоящие древние хоббиты, которые жили среди зеленых полей и лугов, путешествовали по миру и боролись со злом, а не жрали днем и ночью, как мы, стараясь взять все, что плохо лежит или вкусно пахнет. Я ухватился за листы. Сначала мной двигало дикое желание вырвать их, но… Куда прятать?

В накладные, вечно оттопыренные карманы гоблинского лабораторного халата?

Пока я сомневался, декорации снова поменялись: строгий, пахнущий лаком зал, стойка выдачи литературы. За спиной тянулся ввысь и вширь огромный читальный зал в стиле девятнадцатого века. Там пахло старой деревянной мебелью и бумагой. Эхо возникало от любого движения, а я был единственным источником звуков на ближайшую милю, если не считать любопытных кривых котиков, желтой лошади, парящей под потолком, словно потерянный воздушный шарик, и самого библиотекаря.

Пикассян, любезно улыбаясь, протянул вторую книгу.

– Советую дополнительно взять «Вкус вампира», – он умильно наклонил голову и, заметив, как я сильно сжимаю «Укусы», добавил: – Помогает маленьким хоббитам не падать духом.

Я завертел головой и бросился в читальный зал, преследуемый вездесущим эхом.

Интересно, он догадался?

Стулья и столы здесь слишком высоки – устроился под первым попавшимся столом на старом, затертом паркете.

Глава про хоббитов начиналась описанием внешнего вида мохноногого народа; текст изредка прерывался гравюрами. Кто-то из читателей пририсовал нашим хвосты и рога, как у чертей (тролль необразованный!). Из текста выяснилось, что вампиров, принимающих человеческий облик, воротит от хоббитской крови. Приятно. Был и кусочек про гномопырей, говорилось о сложном характере, склонности к обжорству и дурных манерах, но все это я знал и так по собственному опыту. От следующего абзаца я покрылся холодным потом. Вот слова, которые повергли меня в ужас:

«Что происходило с хоббитами, на которых нападали гномопыри, доподлинно неизвестно, потому как во всех изученных нами случаях укушенные исчезали из привычных мест обитания. Осмотры жилища и опросы родственников, к сожалению, ничего не дали».

Я в испуге громко сглотнул слюну и поехал дальше:

«Что касается гномопырей, то после усасывания хоббичьей крови даже в крошечных количествах твари полностью излечиваются, становятся стопроцентными гномами, но, к сожалению, сохраняют свои вредные привычки, такие, как ковыряние в носу мало знакомого викинга, прилюдное постригание зазевавшихся фавнов и многие другие».

На этой радостной для гномов и тревожной для хоббитов ноте параграф заканчивался и за ним шел другой под названием «Как разговаривать с голодным вурдалаком», который начинался со слов: «Голодные украинские вурдалаки любят поспорить о политике…».

Я захлопнул книжку. Тупо смотрел в паркет, наверное, минут двадцать, упустив из виду странного кота, который очень тихо подкрался и шлепнулся поблизости.

– Почитал? – кот мурлыкнул и лизнул пятую лапу. Усы у животного были Пикассянские, и голос тоже.