Любовь и грезы

— Ну что вы, дорогая, — эта мысль ее явно развеселила, — мой муж согласится со всем, что я захочу. Знаете, он сейчас за границей, вернется месяца через четыре. Это довольно нескоро. — Однако она не казалась сильно опечаленной. — Я скоро устраиваю вечеринку, приводите своего молодого человека, мы познакомимся.

Кэролин хотелось мягко напомнить ей: «Но вы же замужняя женщина, Хилари. Это что, ничего не значит?»

Но тут сверху раздался вопль, протяжный и раздраженный:

— Ма-а-ама-а!

— Хилари! — прогремел сверху другой голос, еще более раздраженный. — Хелен зовет тебя! Ты что, оглохла?

Дверь с треском захлопнулась.

— Хелен, дорогая, иду, — ответила Хилари дочери. — Со мной и хорошенькая новая няня.

Наверху лестницы их встретили две крепкие, одетые в пижаму ноги, а над ними белокурая головка с соломенными волосами — шестилетняя малышка, такая же самоуверенная и эгоистичная, как и ее мама, но гораздо симпатичней. Черты лица ее были более утонченными, унаследованными, вероятно, от отца, поскольку утонченностью мать не обладала, хотя и была привлекательной.

— Хэлло, Хелен, — сказала Кэролин, протягивая руку. Она поняла, что ребенок был достаточно искушенным, чтобы оценить такое формальное приветствие, и действительно, девочка это оценила. Ее рука была маленькой, но она твердо пожала руку Кэролин и не отнимала все время, пока живые голубые глаза — Кэролин смутно показалось, что она где-то уже встречала такие, — изучали ее лицо.

— Как вас зовут? — спросила Хелен, убирая руку после того, как изучение было закончено. Кэролин почувствовала, что она с честью прошла испытание.

— Кэролин, Кэролин Лайл. — Она потрогала коротенькие толстые косички, едва касавшиеся плеч девочки. — Какое совпадение — у нас у обеих косы!

— Да, — сказала Хелен, — но везет же вам, какие длинные! Как вам удалось их вырастить?

Кэролин засмеялась:

— Я тянула и тянула их до тех пор, пока они не стали такими длинными, как мне хотелось. (Глаза девочки округлились.) Да нет же, знаешь, просто выросли, и все.

Недовольный визг заставил Хилари броситься в спальню сына.

— Дорогой, — сказала она, — мы не забыли про тебя. С вами останется эта прелестная молодая леди.

Малыш был круглолицый и голубоглазый, полный энергии двухлетнего ребенка. В первый момент он и не глянул на Кэролин. Он спрятал лицо в платье матери, когда она нагнулась над его кроваткой, но при звуке голоса девушки постепенно вылез из складок платья и уставился на нее.

Кэролин глубоко потрясло сходство: малыш был Ричардом Хиндоном в миниатюре — те же высокомерие, вызов, колкость, что и в лице его дяди, только сильно уменьшенные.

— О, какой красавец, — сказала она Хилари, — он просто прелесть!

Ей почему-то захотелось протянуть руки и прижать его к себе. Но вместо этого она всплеснула руками и спросила:

— Как тебя зовут?

Он опять спрятался в платье матери и пробормотал что-то непонятное.

— Он сказал, что он Бэйзи. На самом деле его зовут Бэзил, но он глотает «л» на конце. Поэтому мы все зовем его Бэйзи. А вы для него, видимо, будете Кэроли, без «н». Милый мой, — это уже сыну, — Кэролин пришла, чтобы побыть с вами, пока меня не будет дома.

Он застенчиво тряхнул головкой, выпрямился и уставился на нее, но уже не так враждебно. Мать уложила его, а когда наклонилась над ним, чтобы закрыть одеяльцем, малыш ухватился за ее кулон и довольно сильно потянул. Хилари вскрикнула, ребенок отпустил кулон и, заливаясь смехом, извивался под одеяльцем.

— Вот чертенок! — воскликнула она, целуя сына. — Настоящий чертенок.

— Дядя Рик зовет его маленьким дьяволом, — вставила стоящая за ними Хелен.

— Он такой — обзывает всех, кто мешается у него под ногами, — сказала Хилари.

Через некоторое время дети лежали в кроватках, успокоившись, а Хилари собралась уходить.

— Я вернусь около одиннадцати, Кэролин, хорошо? Ваша бабушка не будет беспокоиться?

Кэролин заверила, что бабушка ложится рано и всегда крепко спит до самого утра.

— В этом смысле она — чудо. Никогда не волнуется.

— Ну и хорошо, — сказала Хилари. Помахав рукой, она села в свою маленькую машину и укатила.

После ее ухода стало тихо, как после бури. Кэролин без устали бродила из комнаты в комнату. Полюбовалась мебелью, поразглядывала тонкий фарфор, стоящий в застекленном шкафу, и акварели, висящие на стенах. Через кухню вышла в сад, показавшийся холодным в вечерних лучах солнца. Сад был полон благоухания, а фруктовые деревья гордо демонстрировали свои бутоны и цветы.

Кэролин медленно пошла обратно, взгляд ее невольно скользнул по окнам верхнего этажа. Ей казалось, что за ней наблюдают, хотя ничто вроде бы не подтверждало это.

Войдя в дом, она включила телевизор, но мысли ее были далеки от того, что там показывали, а пытались пробраться туда, в комнату наверху, где в одиночестве сидел этот человек. Ей хотелось услышать хоть какой-то звук, подтверждающий его присутствие.

Наконец она выключила телевизор и полезла в сумку в поисках книги по библиотечному делу, с массой необходимых сведений, которую ей дал почитать мистер Коутс.