Любовь и голуби

Вот так и сложился для него этот принцип мирного сосуществования в собственной семье, который и не снился никаким политикам. По ночам, когда его голуби спали, он работал сторожем. Как только какой-то вновь назначенный участковый пытался его уличить как тунеядца, он гордо показывал удостоверение, выданное ему на работе. Зато весь день принадлежал ему и его птицам.

Не выносившие даже голубиного духа, жена и три его дочери смирились с тем, что столь нелюбимые ими птицы обеспечивают им безбедное существование. Кругом все стали Тимура называть просто голубятником. Они знали, что он продает наиболее ярких птиц истинным любителям и неплохо зарабатывает на этом. Сам он, правда, несколько стеснялся этого бизнеса, говоря, что он первый в роду, кто торгует своей любовью. С его точки зрения, это была почти проституция. Торговля, тем не менее, давала немалый доход, и он справил своим дочерям достойное приданое, выдал их замуж и считал, что с честью исполнил свой долг главы семейства. И в свои сорок с небольшим он почему-то чувствовал себя почти патриархом. Дочери, зятья, внуки. Словом, все как у людей.

Правда, торговля голубями год от года хирела, да и, честно говоря, во всем городе оставалось всего лишь несколько истинных ценителей. Все это была уже, как говорится, «уходящая натура». Иногда кто-то из этих стариков присылал за ним машину и просил его поднять птиц в воздух. Пока голуби летали, все они радовались как маленькие дети. Даже если могли наблюдать эти полеты в инвалидной коляске, а то и лежа в кровати. Самое удивительное было то, что каждый из них, независимо друг от друга, произносил одну и ту же фразу:

– Эх, почему я не птица?!

А что он мог сказать им? Он ведь тоже мечтал летать и быть птицей. Так и остался в душе птицей. Птицей, не умеющей летать и на всю жизнь обреченной оставаться в человеческом обличье.

А тут судьба нежданно-негаданно преподнесла ему необычный подарок. Жена в последнее время стала жаловаться на недомогание. Обычно она приезжала к нему в пятницу с запасами на всю неделю, а в воскресенье вечером, забрав свои кастрюли, возвращалась в город. В этот раз еду привез старший зять, сказав, что теще стало совсем плохо и ее повели к врачу. Однако наутро жена появилась на даче собственной персоной. Вся из себя потерянная и немножко пристыженная.

Врачебный вердикт просто ошеломил его. Недуг оказался банальной беременностью. Муж и жена, в силу какой-то ложной стыдливости, испытывали, прежде всего, чувство глубокой вины. Первой мыслью было: а что люди скажут? Ведь внуки уже растут, а тут на тебе. Однако аборт делать было поздно и вот, таким образом, после трех дочерей появился в их семье сын. Как только мать перестала кормить его грудью и мальчик стал ходить, он забрал его к себе на дачу. К себе и своим голубям.Он рано научил сына писать и читать. Смышленому парню, который все хватал на лету, учеба давалась удивительно легко. Он и на биофак университета поступил как бы между делом, играючи. Удивив всех тем, что человек, который мог бы по баллам спокойно попасть в медицинский, желает учиться именно на биофаке. Откуда они могли знать, что его интересовали не люди, а птицы. Помимо любви к природе, от отца сыну досталась и эта чарующая грация птицы, которая еще не взлетела, но вот-вот взлетит.

Жизнь на свежем воздухе и, что называется, на подножном корму приучила его к сыроедству. То ли это, то ли постоянное желание быть выше и ближе к своим любимцам сделали его таким рослым, что он сразу выделялся среди любого количества людей своей статью и осанкой. Недюжинный интеллект и на удивление правильные черты лица в сочетании совсем остальным, автоматически превращали его в любимца женщин. В нашей больнице все женщины разве что не молились на него. Но эта атмосфера всеобщего обожания ничуть не портила его и воспринималась им как нечто должное. Кто знает, может так и должно было быть.

Между тем, медицинские дела Эмиля внушали всем, в том числе и нашему травматологу, постоянное беспокойство. Я всегда считал, что есть две области в медицине, которые мало изменились с периода средневековья – это травматология и стоматология. Самые варварские методы и самая примитивная техника, но альтернативы всему этому пока ещё никто не придумал. Вся эта жуткая металлическая конструкция, которая появилась после операции на ноге Эмиля, всячески отторгалась его организмом. Назначенное медикаментозное лечение давало какое-то успокоение, но ненадолго.

Мадмуазель Лала настаивала, что надо ехать в Стамбул. Но Эмиль упорно сопротивлялся этому, считая, что он не имеет права взваливать на чужих людей такие расходы. По-моему, он просто боялся, что она в первую очередь хочет разлучить его с его любимыми голубями. И боялся даже себе в этом признаться. Ведь стоило ей появиться в оконном проеме рядом с ним, как голуби завершали свои виражи и улетали. Первый раз все подумали, что это совпадение, но когда это стало систематически повторяться, по больнице поползли слухи, что избранницу Эмиля голуби встретили в штыки.