Любовь длинною в жизнь (ЛП)

Мое сердце, словно воздушный шарик, парит в груди.

— Сам ты чудик.

Я отступаю назад, чтобы впустить его в дом, и Каллан входит, даже не пытаясь скрыть свое любопытство, когда оглядывает коридор и гостиную справа от нас.

— Знаешь, — говорит он, протягивая мне сверток, — действительно хреново, что твой отец каждый год уезжает из города в твой день рождения, и это ужасно. Большинство родителей хотят остаться и отпраздновать рождение своих детей вместе с ними.

Я принимаю его подарок, стараясь не слишком сильно краснеть, когда наши пальцы соприкасаются.

— Очевидно, мой отец не такой, как все остальные.

На лице Каллана отражается непонимание.

— Да уж. Очевидно.

Странно, но в последнее время отец все чаще и чаще уезжает. И он не поднимал на меня руку так часто, как обычно. Это не значит, что он полностью оставил меня в покое, но мои синяки стали более редким явлением. Менее яркие в истории черно-синих и фиолетовых. Но я не хочу говорить о своем отце. Даже думать о нем не хочу. Не сегодня.

Я обхватываю пальцами сверток, ощущая внутри странные слои и формы.

— Мне открыть сейчас? — шепотом спрашиваю я.

— Ты просто обязана открыть его прямо сейчас. Я всю неделю представлял себе выражение твоего лица, когда ты увидишь, что там внутри. И должен получить свое удовлетворение. Даже настаиваю.

Оглядываюсь, прикусывая губу.

— Здесь? В коридоре?

Каллан поднимает брови.

— Нет. Наверху, в твоей спальне. Я хочу посмотреть, что ты за личность.

— Ты уже знаешь меня.

— Ошибаешься. Я смогу сказать это только тогда, когда увижу, плакаты каких групп висят у тебя на стенах.

Какая ирония, что он думает, будто мне позволено такое. Тем не менее киваю на широкую лестницу позади себя, жестом приглашая его следовать за мной. Мне нравится идея Каллана Кросса в моей комнате. Насвистывая, он следует за мной в спальню, и на его лице появляется смущение, а затем отчаяние когда он переступает порог.

— Господи, Корали. Я и не знал, что ты из династии строгих протестантов. Где черт возьми все твои вещи?

Я окидываю взглядом свою комнату, пытаясь представить, как он видит ее впервые: простые белые стены; простые белые простыни и пододеяльник; простой деревянный комод в дальнем конце комнаты; письменный стол, на котором аккуратно разложены мои школьные задания; крошечный пуфик, стоящий в конце кровати, которая когда-то принадлежала моей матери, расшитый птицами.

— Знаю, здесь очень просто и... скучно.

Каллан выглядит ошеломленным, когда поворачивается, рассматривая свое окружение.

— Для того, кто так хорошо рисует, этому место серьезно не хватает цвета.

— Знаю. Если бы это зависело от меня...

Каллан выдыхает, выталкивая воздух из легких в медленном, долгом вздохе.

— Точно. Малькольм. Он не позволяет тебе оформить все так, как ты хочешь?

Я отрицательно качаю головой.

— Он говорит, что, когда я уеду и поступлю в колледж, он никогда и не вспомнит, что я была здесь.

— Черт.

— Да.

Каллан подходит к окну и смотрит вниз, на небольшой участок крыши, где я иногда сплю.

— Она выдержит нас обоих? — спрашивает он.

— Возможно.

— Хорошо. — Он открывает раздвижное окно и вылезает, прежде чем я успеваю возразить. Усевшись по-индейски на крыше внизу, он поворачивается и улыбается мне через отверстие. — Тебе прекрасно видно мою спальню, — говорит он. — Ты что, шпионила за мной?

Уверена, что мое лицо приобретает ярко-красный оттенок.

— Нет! Зачем, во имя всего святого, мне это делать? — кричу я, вылезая из окна и садясь рядом с ним.

Наши коленные чашечки соприкасаются, не самое сексуальное место для соединения двух тел, но я получаю огромное удовольствие от этого. Иногда мы соприкасаемся локтями или предплечьями. Каллан иногда кладет руку мне на плечо, когда мы проходим по коридорам средней школы Порт-Ройала, и я уверена, что он совершенно не представляет, какое впечатление производит на меня.

— Это кажется комковатым, — говорю я, сжимая его подарок, пытаясь игнорировать давление между нашими коленями и давление, растущее в моих легких. — Что это?

— Ты привыкла к тому, что люди рассказывают, что купили для тебя, прежде чем откроешь свои подарки, мисс Тейлор? Потому что там, откуда я родом, люди обычно любят, чтобы это было сюрпризом.

Думаю, он пожалеет меня, если я расскажу о единственном подарке — нижнем белье, которое я получаю от своей тети каждое Рождество, поэтому не упоминаю об этом. Вместо этого показываю ему язык.

— Осторожнее, — советует он мне. — Я заполучу его на днях.

О боже. Целовать кого-то с языком — это странная идея, которая в прошлом всегда вызывала у меня отвращение. Но мыслей о моем языке во рту Каллана и его в моем… достаточно, чтобы у меня закружилась голова. Головокружение настолько сильное, что я даже не могу смотреть на него прямо сейчас. Медленно провожу пальцем по краю оберточной бумаги, открывая пакет с одного конца. Затем методично открываю другие заклеенные участки бумаги и еще более аккуратно разворачиваю ее.