Любомир и Айи

– Почему вы не сказали сразу, что желаете видеть Самуила Аароновича?

– А как часто случайный посетитель, зашедший в ломбард с улицы, удостаивается подобной чести? – спросил Игорь.

– На моей памяти подобное впервые, – призналась Изольда, глядя на него затуманенными глазами. – Видимо, вы необыкновенный человек. Но мы еще об этом поговорим, ведь правда?

Игорь не ответил и поспешил войти в кабинет, дверь в который Изольда предупредительно перед ним распахнула.

То, что он увидел, изумило его. Назвать кабинетом помещение, в котором он очутился, мог только человек с буйной фантазией. Скорее это был будуар изнеженного султана из арабских сказок. Комната была обита тканью из муара, меняющего оттенки при разном освещении. Сейчас стены казались багровыми. На полу лежал пушистый персидский ковер ручной работы, в котором утопали ноги по щиколотку. Почти все пространство комнаты занимал мягкий турецкий диван с множеством разбросанных по нему подушек. Посредине дивана восседал тучный человек в персидском широкополом халате, курящий кальян. Могло показаться, что он дремлет. Но Игорь заметил, что сквозь полу-прикрытые тяжелые веки он наблюдает за гостем и, несомненно, искренне наслаждается произведенным впечатлением. Наконец веки распахнулись, открыв лукаво поблескивающие глаза.

– Проходите, – произнес Самуил Ааронович сладким и тягучим, словно мед, голосом и сделал приглашающий жест. – Присаживайтесь.

Игорь сел на край дивана и едва не утонул в мягких подушках.

– Кажется, вы удивлены? – спросил Самуил Ааронович. – Возможно, вы ожидали увидеть старого еврея в засаленном лапсердаке и с грязными пейсами?

– Если я и удивлен, то лишь тем, что меня допустили в святая святых без каких-либо рекомендаций, – ответил Игорь.

– Вы там, где знают истинную ценность всех вещей, – наставительно произнес Самуил Ааронович. – Ваша монета лучшая рекомендация, которую вы могли предоставить.

– Это трезвый взгляд на жизнь, – признал Игорь, – но настораживающий, на мой взгляд. В конце концов, деньги не могут служить мерилом всего.

– А что, по-вашему, может? – припухшие веки Самуила Аароновича дрогнули, открывшись чуть шире, возможно, от удивления.

– Доброе имя, – подумав, сказал Игорь. – Если вы понимаете, о чем я.

– А вы идеалист, – усмехнулся его собеседник. И с сочувствием заметил: – Наверное, верите в сказки?

– В детстве – да. Потом перестал. А с недавнего времени начал опять.

– И что же стало причиной? – снова выдал свою заинтересованность Самуил Ааронович чуть дрогнувшими веками. Его голос оставался все таким же мягким и безразличным.

– Я понял, что есть в жизни то, что дороже денег.

– И что же это?

– Любовь. Преданность. Верность.

Лоб Самуила Аароновича прорезала морщина, словно он был озадачен или изумлен тем, что услышал. Потом он глубоко затянулся. Вода в кальяне сердито забулькала. И его лицо снова приобрело блаженное выражение.

– На досуге я подумаю над вашими словами, молодой человек. А сейчас предлагаю поговорить о том, зачем вы пришли ко мне.

– С удовольствием, – кивнул Игорь. – А то мне начало казаться, что этого никогда не случится.

Самуил Ааронович отложил в сторону трубку для кальяна, словно давая понять, что изнеженный сибарит превратился в делового человека.

– Вы были со мной честны, что в наше время не часто бывает, я отплачу вам – извините за каламбур, – той же монетой. Ваш золотой червонец можно продать на аукционе миллионов за семь-восемь, признаю. Но у меня ломбард, а не аукционный дом. Поэтому я предлагаю вам за него три миллиона рублей. Наличными и немедленно. При желании вы сможете выкупить его. Это хорошая сделка. А главное, честная.

Он незаметно, но пристально смотрел на Игоря, словно хотел увидеть отражение каких-либо эмоций на его лице или прочесть мысли. Но ему не удавалось, и это сердило Самуила Аароновича.

– Что вы скажете на это? – спросил он, не дождавшись ответа и впервые проявив нетерпение.

– Я думаю, – невозмутимо ответил Игорь.

– Соглашайтесь. Лучших условий в этом городе не предложит никто, уверяю вас.

– Я вам верю, – сказал Игорь. – Но мне надо подумать.

Самуил Ааронович покачал головой. Тяжко вздохнул. И, приняв печальный вид, сказал:

– Хорошо, я готов дать вам четыре миллиона рублей, чтобы ускорить ваш мыслительный процесс. Но это последняя цена. Иначе будет себе в убыток. Вот если бы вы предложили мне не одну монету, а, скажем, штук десять или даже больше …

– Что тогда?

– Это совсем другое дело. Подобной партией могут заинтересоваться серьезные люди. А это, как вы понимаете, уже совсем другие деньги.

– Сколько? – не подавая вида, что он заинтересовался этим предложением, спросил Игорь.

– Тогда я готов был бы заплатить вам по пять миллионов за штуку, – сказал, подумав, Самуил Ааронович. И бросил быстрый подозрительный взгляд на своего собеседника. – А почему вы спрашиваете? У вас есть столько монет?

– Возможно, – сказал Игорь, не став ничего уточнять.

– Так продайте их мне оптом, – предложил Самуил Ааронович голосом доброго самаритянина. – Не носите по одной. Зачем вам эта суета и головная боль?