Любоф и друшба

Алина и Женя скоротали вдвоем несколько вечеров: Алине хотелось валяться на диване с маской на лице, болтать, смотреть фильмы и обсуждать отношения с Сергеем. Женя умеет слушать, а Алине был нужен слушатель – она была влюблена.

На мой вопрос Жене, зачем ей после работы приходить к чужому человеку и делать ему массажи и маски, Женя удивленно улыбнулась:

– Как зачем, как к чужому? Мы же дружим.

Дружить с Женей очень приятно – она мягкая и безопасная, она будет вникать во все мелочи чужой жизни, восхищаться, изумляться, сопереживать. Дружить с Алиной, по-моему, не так приятно, но если Жене нравится…

Мама уже начала планировать следующий ход – теперь она собиралась поближе познакомить Вадика и Женю, но судьба сделала следующий ход за маму.

…Вчера вечером Лидочка пригласила себя в ресторан.

– Я уезжаю в ресторан! Знаете, какая машина?! Audi Q7, круто! Что мне надеть? – возбужденно кричала Лидочка, вертясь как волчок по дому. – Так, девочки, быстро! Женя, где твоя лакированная сумочка, и дай мне твою заколку, быстрей!.. Ах да, чуть не забыла, они тебя тоже пригласили…

Оказалось, что, подходя к нашей калитке, Лидочка увидела отъезжающую от ворот Дома машину и не постеснялась подбежать и спросить, куда они едут.

– И слово за слово Сергей сказал: смешная девчонка, она нас развлечет, пускай едет с нами! Так и сказал, пускай едет с нами, – захлебывалась Лидочка. – И мы с ним заодно решили взять в ресторан Женю, а про Лизу и Марию он ничего не сказал, ха-ха-ха…

– Я бы и сама не поехала, a priori понятно, что неприлично навязываться, – обиженно пробормотала Мария. – А тебе, Лидочка, это должно быть понятно хотя бы a posteriori – из чужих наставлений. Мама, скажи ей, что это неприлично!

– Да-да, Мария, безусловно, права, это неприлично, – подтвердила мама. – Женя, скорей беги одеваться!..

– Мама! Об этом не может быть и речи!.. – возмутилась Женя и тут же, устыдившись своей резкости, покраснела. – Лидочка, как тебе не стыдно принимать приглашения малознакомых людей да еще нас в это впутывать… Немедленно пойди извинись и скажи, чтобы тебя не ждали!.. Мама, ну что же это? Неужели ты действительно думаешь, что я выйду к ним наряженная, как будто меня можно вызвать свистком?!

– Конечно, да! Конечно, нет! Не путай меня! – воскликнула мама. – Главное, не заказывай слишком простые блюда, чтобы они не подумали, что ты не разбираешься в этикете… На горячее лучше бери рыбу, рыба как-то изящней, чем мясо… Женя, ну что же ты стоишь, быстро одевайся!

Мама встала перед Женей в домашней позе «руки в боки» – я знаю эту ее позу, она означает «или ты сделаешь, как я сказала, или я тебе покажу!». Женя заплакала и закусила губу, – я знаю это ее выражение лица, оно означает «ни за что, лучше умру». Бедная Женя!

Я закрыла глаза и ясно, как будто смотрю фильм, кадр за кадром, представила, что произойдет в следующую минуту: Вадик открывает дверь машины, выходит из машины, открывает калитку, идет к дому… Я открыла глаза – все те же, никакого Вадика. Я снова зажмурилась, сосредоточилась, представила: Вадик открывает дверь машины, выходит из машины, открывает калитку, идет к дому, говорит: «Женя, может быть, вы…»

Через минуту раздался стук.

– Женя, может б-быть, вы… то есть, может б-быть, мы… Женя, Лиза, в общем, как насчет… Мы едем в город… хороший ресторан… – бормотал Вадик. – Это на В-Васильевском, так что вот… мосты… Я хочу сказать, мосты разводят, так что не п-поздно вернемся… Женя, Лиза, п-пожалуйста, п-поедем с нами!

Мама ласково улыбнулась, незаметно ущипнула Женю и мгновенно переменила имидж с «я тебе покажу» на имидж заботливой снисходительной матери – как она могла одновременно менять имидж, щипать и улыбаться?

Пока мы переодевались, мама провела с Вадиком свою фирменную беседу по душам. За те несколько минут, что нас не было, она наверняка успела выспросить его про его первую учительницу, первый поцелуй, первый миллион…

Мы все трое оказались в черном. Я – в романтическом платье с низкой талией с воротничком из белых вязаных кружев, Лидочка в маленьком черном платье, не том, что «должно быть в гардеробе каждой женщины», а таком маленьком, что его почти не видно на теле, зато видна кружевная резинка чулок, и Женя – в пышном бальном платье со шлейфом… Нет, конечно, нет, а жаль, ей бы подошло жить в девятнадцатом веке… Женя была в черных брюках и черной кофточке из «Манго», в золотых волосах черная бархатная лента.

– Сексуально? – покрутилась перед нами Лидочка и сама себе ответила: – Очень сексуально.

– Сексуально, – подтвердила мама и заговорщицки кивнула Вадику на Женю: – Красавица, правда?

Вадик растерянно улыбнулся. Вид у него был как у всех, кто ненадолго остается с мамой наедине, – смущенный и немного ошарашенный.

– Не поздно, не рано, не ведите машину быстро, не простудитесь на сквозняке, – подталкивая нас к калитке, бормотала мама, как будто мы, трое в черном, ангел Женя, сексуальная Лидочка и я в воротничке из белых вязаных кружев, уезжали не на Васильевский до сведения мостов, а в кругосветное путешествие.