Люблю, убью, умру...

— Да никем я не буду! — затрясла головой Дуся и на миг прижалась щекой к плечу своего спутника. — Я о том и говорю — ничего я не хочу. Только бы ты был счастлив…

— Ты отказываешься от театра?

— Да, отказываюсь, — торжественно произнесла Дуся. — Я раньше, честно говоря, мечтала о сцене. До того, как мы объяснились. А теперь это все неважно. Только ты!

— Обожаю тебя, — воскликнул Андрей. — Ты права — я не хочу делить тебя с толпой. Моя, только моя…

Он хотел обнять ее, но Дуся отстранилась со смущенной улыбкой.

— Здесь… здесь как-то неловко. Как будто мертвые видят нас.

— «Зачем загадывать, мечтать о дне грядущем, когда день нынешний так светел и хорош? Зачем твердить всегда в унынии гнетущем, что счастье ветрено, что счастья не вернешь? Пускай мне суждены мучения разлуки и одиночества томительные дни — сегодня я с тобой, твои целую руки…» — вдруг процитировал Андрей. — Это я из Апухтина вспомнил. Как дальше — не помню, но что-то такое ужасно трагическое.

— Не надо трагического, — упрекнула Дуся. — Я Апухтина не люблю. Очень мрачный поэт.

— Прости…

Они дошли до противоположного конца кладбища. Здесь были только старые могилы — все в запустении, заросшие травой и сорняками, на замшелых надгробиях уже ничего невозможно было прочитать.

Они сели на выбеленную дождем и ветром скамью, и Андрей взял Дусю за руки.

— Как я люблю тебя, как люблю… — пробормотал он. — Как ты думаешь, что бы было, если б все узнали о нас?

— Нас бы разлучили. Отослали бы меня в какой-нибудь пансион… — пожала плечами Дуся. — Папе бы точно это не понравилось. Он считает, что человек должен сначала вырасти, оформиться и только потом определять свою дальнейшую жизнь. Но чего определять, если я точно знаю, что хочу быть только с тобой?

— И я… Послушай, я вот еще о чем подумал — через год нам все равно предстоит расстаться, оттого эти стихи дурацкие мне все на ум и лезут. Через год я заканчиваю гимназию, поступаю в университет (это я уже решил, что именно в университет, на филологическое отделение), дольше в вашей семье оставаться невозможно…

— Как? — воскликнула пораженно Дуся. Видимо, она только сейчас задумалась о будущем.

— Обыкновенно, как… Не до старости же мне у вас в приживалах ходить!

— Почему в приживалах? — растерянно пролепетала Дуся. — Ты мне как брат, ты сын папиного друга…

— Ну и что? Я же не инвалид, я взрослый человек… почти. Съеду на какую-нибудь квартиру, буду учиться…