Люблю трагический финал

Это у них, «за бугром», на уютных террасах кафе купюры заливают черным кофе… А у нас «зеленые» если чем и поливают, то, увы, красным… Отнюдь не вином. Потом это красное становится бурым. Застывая такими вот пятнами.

Чувствуя себя так, будто она обобрала убитого, и провожаемая подозрительным взором девушки-кассира, Аня уже довольно спешно ретировалась из тесного помещения обменного пункта.

Однако, капитан! Ну и в положение он ее поставил…

Накануне в фонд «Помощь в поиске пропавших» пришли сразу две семьи — женщины с детьми… У них никто не пропал, но сами они пропадали — это точно. Оборванные, голодные!

Дубовиков достал деньги из президентского фонда и протянул Ане.

— Вы не могли бы купить им самое необходимое? Вещи для детей прежде всего. Решите сами, что им нужно. Поговорите. На руки деньги ни в коем случае им не давайте!

Случаи, когда люди тут же пропивали выданные им на детскую одежду деньги, были в фонде делом нередким. Капитан даже говорил, что, по его наблюдениям за такого рода личностями, это самый точный тест… Человек, сохранивший шанс на то, чтобы выкарабкаться из пропасти, получив деньги, стремглав — бегом! — бежит тратить их на детскую одежду. Одна мама даже при этом, говорят, причитала: «Ой, скорей, скорей, а то пропью!» А те, кто находится уже по ту сторону добра и зла, могут с маленького ребенка в мороз снять пальто — и пропить.

В фонде всегда были какие-то наличные деньги на экстренные нужды…

Что делать, например, если, надоумленный каким-то доброхотом — молва впереди летит! — является разутый-раздетый человек, да еще с детьми?! Не отправишь же его в приемную министерства, которое обязано заниматься социальной поддержкой… Пока он до этой приемной доберется — дети застудятся насмерть.

Светлова взяла у капитана деньги, не глядя, сунула в сумку и отправилась в «Детский мир», предварительно решив заглянуть в обменный пункт…

И — на тебе! Заглянула.

Убравшись с позором из эксчейнджа, Аня устроилась в ближайшем кафе и для приличия, чтобы спокойно посидеть и подумать, заказала кофе… Хотя сейчас, разумеется, ей в горло ничего не полезло… Устроившись, она принялась изучать купюру, осторожно держа банкноту за уголки.

Вот так дела! Откуда у капитана деньги, простите-извините, залитые кровью?! По носу стукнули, когда купюры пересчитывал?!

Или…

Тот, кто убил цыганку — а капитан ненавидит цыган! — должен был быть забрызган ее кровью с ног до головы… Даже длинный непромокаемый плащ, как у Джека-потрошителя, не от всего может уберечь! И деньги, кстати сказать, многое объясняют!

Почему бы еще юная цыганочка отправилась за незнакомцем по лесной опасной тропиночке, удаляясь от подмосковной станции?!

Деньги! Цыганка польстилась на деньги. И, конечно же, красавица их получила. Да только воспользоваться не смогла.

А убийца сделал дело и — не пропадать же добру! — забрал деньги назад. Возможно, вытащил их из холодеющей, так сказать, руки. Недаром в протоколе отмечено, что ладонь жертвы была сжата, застывшие пальцы — скрючены… Как будто они что-то сжимали перед смертью…

Итак, убийца забрал деньги и, уверенный в своей безнаказанности, даже решил ими воспользоваться. А он так уверен в своей безнаказанности, потому и больно хорош его имидж… Маска-прикрытие практически безупречна: благотворительность, милосердие, фонд помощи. Не подкопаешься… Да под такой вывеской что хочешь, то и вытворяй! Кто посмеет бросить камень? Замарать подозрениями?

Получается — ну, кроме циничной Светловой, разумеется, — никто не решится заподозрить милосердного капитана…

На том, возможно, и строится расчет.

Детские вещи Аня решила купить на свои. А банкноту, аккуратно положив в конверт, убрала подальше, поглубже в сумку.

На втором этаже «Детского мира» Аня набрала изрядное количество детских хлопчатобумажных колготок, рубашек и белья. Майки, детские трусики… Хорошо, что она сама проверила, как дети, для которых она сейчас все это покупала, одеты. Посмотрела, не поленилась, что у них под лохмотьями… Бывалые люди в фонде предупредили ее, что дети из опустившихся семей часто даже не знают, что такое нижнее белье. И такая штука, как майка или трусы, становится им известной, только когда они, бедолаги, впервые попадают, скажем, в детприемник.

Кроме того, Аня выбрала еще теплые непромокаемые куртки и несколько пар ботинок разного размера. Все это было от «отечественного производителя» и потому тяжеловато и неказисто. Зато вещи эти были прочные и надежные.

О «легком и элегантном» речь не шла. Не то, что ста долларов, никаких денег на это не хватило бы. Красивые детские вещи не уступали в цене красивым вещам для взрослых.

Аня даже где-то, помнится, читала, что это удивительно только для «наших», которые привыкли, что цены на детскую одежду раньше были дотационными. А все другие люди на Земле, в общем-то, знают, что детская одежда не может быть дешевой, потому что изготовить ее намного сложнее, чем взрослую… Так что дети, уж если их решают завести, не могут не быть дорогими.