Люблю и ненавижу

— Вот это наверняка, — согласилась Елена Васильевна. — Мы подключили Лихачеву, она была помощником у Боброва, знает всех его ребят.

Машина вильнула вправо и мягко прижалась к обочине дороги.

— Подождите, я сейчас… — Елена Васильевна выскочила из машины и, семеня ногами в узкой юбке, заспешила в подъезд. Петров окинул взглядом дом. Ничего особенного: пять этажей, балконы, белье на веревках, обшарпанный фасад.

— Да отыщется, — обронил шофер. — Не впервой это с ним.

— Пропадал уже?

— Раза два-три, не меньше.

— И где находили?

— Да где его найдешь? — усмехнулся шофер. — Сам объявлялся.

— А все-таки — где был-то?

— А пойди спроси у него. Я так думаю: у бабы какой-нибудь прячется. А чего? Удобно: свалить на хулиганов, а сам под юбку…

— Он что, бабник?

— Бобров-то? А кто из нас, мужиков, не бабник?

Из подъезда выскочила Елена Васильевна.

— Нет, не объявился, — запыхавшись, проговорила она. — Поехали, Алеша.

В Карабиху приехали минут через двадцать. Но, странное дело, ворота в музей оказались закрыты.

— Минутку, я сейчас… — проговорила Елена Васильевна.

Петров видел, как она подошла к проходной, прочитала какое-то объявление, развела руками.

— Что? — спросил Петров, приоткрыв дверцу.

— Представляете, санитарный день, — опечаленно проговорила Елена Васильевна. — Ну надо же, совсем не пришло в голову. Обычно он всегда открыт в это время.

Петров вылез из машины, подошел к Елене Васильевне.

— Да, не везет… — И даже усмехнулся. — Невезучий день сегодня, а, Елена Васильевна?

— И не говорите. Я могла бы, конечно, позвонить, но вот понадеялась… Да и с Бобровым еще закрутилась…

— А вот это не поможет? — Петров достал из кармана внушительную красную книжицу.

— С этим пока погодите. У меня у самой такая есть, — сказала Елена Васильевна. — Сейчас что-нибудь придумаем…

Елена Васильевна приоткрыла калитку, навстречу ей вышла хмурая женщина, окинула подозрительным взглядом.

— Проводите меня к директору, — попросила Елена Васильевна.

— Директора нету.

— Тогда к заместителю директора.

— А вы кто такая будете?

Елена Васильевна ответила.

— Никого нету. Только эта, которая людей водит…

— Проводите, пожалуйста, к ней.

Через пять минут Елена Васильевна вышла к Петрову вместе с экскурсоводом, такой же моложавой, узкобедрой, с интеллигентным строгим лицом женщиной, как и сама Елена Васильевна.

«Вот они, ярославские мадонны», — подумал Петров. Без насмешки подумал. Хотя и не вполне всерьез.

— Добрый день! Рады вас приветствовать на ярославской земле! — Гид просто и изящно протянула Петрову руку.

— Очень приятно! — Петров с удовольствием задержал в ладони эти тонкие изящные пальцы; экскурсовод, кажется, несколько покраснела, во всяком случае — чуть-чуть смутилась, это Петров заметил.

— Вас сопроводить? Провести вас по усадьбе? Или…

— Нет, нет, спасибо! — Как ни хороша была эта женщина, но Петров терпеть не мог казенных слов, которыми экскурсоводы одаривают бедных посетителей. — Мы ненадолго. Так, взглянуть, познакомиться в общих чертах. Какой прекрасный вид! — обвел рукой Петров. — Какая природа! Вы живете поистине среди чуда!

— Помните, как прекрасно описал этот сад Николай Алексеевич?

Вот темный, темный сад… Чей лик в аллее дальной
Мелькает меж ветвей, болезненно-печальный?

— О да, конечно! — поспешно подхватил Петров, хотя, кажется, плохо помнил эти строки. Впрочем, что-то такое все-таки брезжило в памяти… Уж не «Родина» ли это? И он наугад начал читать вслух:

И вот они опять, знакомые места,
Где жизнь отцов моих, бесплодна и пуста,
Текла среди пиров, бессмысленного чванства,
Разврата грязного и мелкого тиранства…

— О, у вас замечательная память! — искренне восхитилась экскурсовод. — А чуть дальше, помните, идут слова:

Где от души моей, довременно-растленной,
Так рано отлетел покой благословенный,
И неребяческих желаний и тревог
Огонь томительный до срока сердце жег…

— Уж не нас ли имел в виду прозорливый Некрасов?! — воскликнул Петров.

И женщины отчего-то игриво-шаловливо рассмеялись. Даже Елена Васильевна рассмеялась игриво, хотя настроение у нее было не из веселых.

Петров оставил женщин (Елена Васильевна, конечно, приехала сюда не в первый раз, так что с удовольствием предоставила Петрову возможность бродить по усадьбе одному) и направился в главное здание, где каждый год, с весны до осени, живал когда-то Николай Алексеевич Некрасов.

Что ему нужно было, Петрову, в некрасовских комнатах?

Зачем стремился он сюда? И если стремился, то вполне ли искренне? Во главное — зачем? Зачем?!

Он бы и сам никогда определенно ответить на это не смог.